Этот день мы приближали, как могли

Причина глубокой и страстной нелюбви населения к отмененным на прошлой неделе Борисом Немцовым олигархам, кроется в убеждении, что свой стартовый капитал они сколотили на государственных, читай населения, деньгах. Черт его знает, может, так оно и было. Но даже если принять за основу тезис, что какой-нибудь, скажем, Потанин залез в мой личный карман, то сделал он это просто виртуозно. Я, по крайней мере, этот момент начисто упустил.
       Меж тем был в нашей новейшей истории человек, который провел с карманом того же населения куда более опустошительную операцию. Причем исключительно на добровольных началах. Причем часть этого самого населения до сих пор ему за это благодарна. Я имею в виду Сергея Мавроди, шестую годовщину со дня ареста которого страна дураков празднует сегодня. И в этот день мне хотелось бы обратиться к этому удивительному человеку с письмом.
       
       Дорогой Сережа! Я не знаю, где ты сейчас находишься и как выглядишь. Из обрывка одного трамвайного разговора в районе Варшавки до меня как-то донеслось, что ты сделал себе пластическую операцию. Это правильно, она бы тебе и раньше не повредила. Может быть, ты вообще теперь женщина. Это неважно, важно другое. Что я на тебя ничуть не сержусь.
       Ты, Сережа, молодец! Хотя, к сожалению, в отличие от многих своих знакомых я не успел заработать на акциях МММ. Один раз не достоялся в очереди за ними, а когда приехал во второй, там была еще большая очередь из тех, кто хотел обменять эти акции обратно на деньги. Но их почему-то не меняли, а составляли какие-то списки. И очень ругали, но не тебя, а государство. И, почему-то, телевидение. Хотя оно к этому моменту в основном уже отделилось от государства стараниями людей, о которых я уже писал в самом начале.
       Но я на тебе все равно чуть не заработал, вернее, чуть не сэкономил. Это когда ты, в один прекрасный день, проводя рекламную акцию, устроил для москвичей и гостей столицы бесплатный проезд в метро. Но и тут, представляешь, мне не повезло. У меня как раз в то время был месячный проездной. А некоторые мои знакомые, правда, из числа твоих вкладчиков, ухитрились в этот день навестить всех своих родственников.
       И вообще мне очень понравилась вся твоя рекламная кампания по телевизору. Они все были такие настоящие, прямо не верилось, что актеры. Особенно Леня Голубков, где ты его только откопал. Он, кстати, ко мне в редакцию однажды приходил. Представляешь, сижу у себя в кабинете, открывается дверь, входит Леня. А на нем такая блестящая кожаная куртка и шапка из китайского кролика. Я прямо обалдел. «Вы?! – говорю, — Ко мне?!»
       А потом узнал, что он по всем московским редакциям ходил и всем дарил свою книжку. Там фотографии классные. Леня с разными знаменитостями – с Джуной, с Аллой Борисовной, с Павлом Иоанном. Она у меня до сих пор на полке стоит, иногда смотрю, тебя вспоминаю.
       А потом, Сережа, тебя арестовали. И, что характерно, твои вкладчики за тебя заступились. Но вот что интересно: не те, кто за твой счет обогатился, а те, кто за него обеднел. Правильно говорят, что бедные люди добрее богатых. Наверное, поэтому они такие и бедные. Я, каюсь, участия в этом не принимал, поскольку как раз в тот момент боролся за свободу Валентины Соловьевой, ну, это которая Властилина, ты ее, наверно, знаешь. А когда тебя выпустили из тюрьмы, ты предложил своим вкладчикам для защиты их интересов избрать тебя в парламент, и тебя избрали. Жалко, что в это время не было президентских выборов, глядишь, все бы у нас сейчас было по-другому.
       А потом, Сережа, я с возмущением узнал, что твои коллеги-депутаты сдали тебя, как последние козлы. Правильно Борис Абрамович с себя полномочия сложил, на эту публику все равно надежды никакой. Так что, Сережа, если затеешь какое-нибудь новое дело, обязательно дай знать. Обещаю, что буду в первых рядах. Поскольку в последних, боюсь, опять ловить будет нечего.
       
       Верящий в тебя Игорь Иртеньев