Цивилизация
Одной из самых почетных и общественно значимых номинаций в ряду Нобелевских премий, является, без сомнения, премия мира. Насколько я понимаю, вручается она за общественную деятельность гуманитарного характера. В результате этой деятельности укрепляется взаимопонимание между людьми, их агрессивные инстинкты уступают место взаимной приязни, и человечество делает очередной шаг по пути к всемирному братству. Начало этого пути теряется во глубине веков, да и конец, особенно в последнее время, как-то не сильно просматривается.
Однако усилия, предпринимаемые на этом поприще, безусловно заслуживают поощрения. Следует отметить, что размеры поощрения сами по себе являются достаточным стимулом для подобных усилий. Согласно существующему статусу премия мира может вручаться как общественным организациям, так и отдельным персоналиям. Каждый раз вокруг имени очередного обладателя вспыхивают яростные споры. Ничего не поделаешь, на всех не угодишь. Многим, например, в свое время Арафат не нравился. Причем чисто визуально. А я утверждал, что это не аргумент. С лица, как говорится, не воду пить. Мать Тереза на конкурсе «Мисс Вселенная» тоже вряд ли бы прошла дальше первого тура. Время, однако, подтвердило правоту противников арабского миротворца. Физиономическое чутье их не подкачало.
А вот Лех Валенса мне всегда нравился. И визуально, и чисто по-человечески, и в геополитическом плане. Еще когда он был простым электриком на Гданьской судоверфи им. В.И. Ленина, я посвятил ему стихотворение:
До чего же электромонтеры
В электрическом деле матеры!
Невозможно понять головой,
Как возможно без всякой страховки,
Чудеса проявляя сноровки,
Лезть отверткою в щит силовой.
С чувством страха они не знакомы,
Окрыленны заветами Ома
Для неполной и полной цепей,
Сжав зубами зачищенный провод,
Забывают про жажду и голод.
Есть ли в мире работа святей?
Нету в мире святее работы!
Во Всемирную книгу почета
Я б занес ее, будь моя власть,
Слава тем, кто в пределах оклада,
Усмиряет стихию заряда,
Чтобы людям во тьме не пропасть.
Слава им, незаметным героям,
Энергичным в оценках, порою,
(Что поделаешь, служба не мед)
…В некрасивых штанах из сатина
Электрический строгий мужчина
По огромной планете идет.
Естественно, в то время я не мог напечатать его с посвящением. Цензуру мне таким образом обмануть удалось. Цензуру, но не читателей!
— Старик, — говорили мне они, заведя за угол и оглянувшись по сторонам, — мы все поняли. Классно ты им врезал! Мы гордимся тобой!
А спустя всего несколько лет моему любимцу вручили Нобелевку.
Времена уже были другие, и я все написал открытым текстом, да еще и по-польски: «Жие нех Валенса Лех!». И ничего мне за это не было. И пусть неблагодарные поляки дали своему кумиру под дупу уже после первого президентского срока, я до сих пор храню о нем самые теплые воспоминания.
К тому моменту, когда эта заметка появится на полосе, имя нового лауреата, видимо, уже будет известно. И вновь решение окажется небесспорным. Потому что в чем-нибудь нынешний лауреат годы спустя наверняка проштрафится. И его нынешние противники торжествующе заявят: «Ну, что мы вам говорили?» А нынешние сторонники будут неловко оправдываться: «Да кто ж мог подумать?»
Чтобы избежать в будущем подобных разочарований, возможно, имеет смысл вручить эту премию раз и навсегда кому-то одному, чей авторитет признан всеми и не зависит от колебаний политической конъюнктуры. В этом смысле идеальной мне представляется кандидатура кота Леопольда, ибо его девиз: «Ребята, давайте жить дружно» — как никакой другой отвечает букве и духу Нобелевской премии мира.
