Цивилизация
Все не помню, а сборника под рукой нет. Твержу про себя строчку примерно с того момента, когда замечательные наши теннисные девушки после российского финала в прямом эфире из Парижа объяснились в собственных чувствах и по поводу победы (Елена Дементьева тоже, несомненно, победила), и по поводу «Ролан Гаррос», и по поводу зрителей. Анастасия Мыскина говорила на хорошем английском, Елена Деменьева — на блестящем (так мне сказали) французском. Чувства я испытывал, надо сказать, смешанные. Это не касалось исторического успеха, самого по себе невероятного (вряд ли финал турнира Большого шлема повторим именно в таком варианте), это не касалось перехода количества в качество, который произошел даже раньше, чем мы этого ожидали.
Гул, который пошел над кортом при первых словах Лены, надо сказать, тоже приятно отозвался. Мы тоже… Так сказать… Не лаптем щи… Интегрированы, понимаешь…
Но я хотел услышать слова на русском. Не все, естественно. Но хотя бы обозначить национальную принадлежность, хотя бы дать понять, на чьей улице сегодня праздник. «На русском языке, последнем мне…» И так гордости было выше крыши, но это бы, несомненно, что-то добавило. Для всей страны, за почти полтора десятка лет так и не осознавшей своей самодостаточности (видимо, за отсутствием таковой) и мучительно пытающейся разобраться, что есть патриотизм.
Очень возможно, что я не прав и зря задеваю действительно потрясающих девушек. В конце концов, как сказалось — так сказалось, и нечего тут разводить антимонии. Разве не коробит, когда наши футбольные и хоккейные великие специалисты на ~пресс-конференциях «в Европах» выглядят такими российско-сермяжными? И как бывало приятно, когда тот же Владимир Юрзинов-младший (о старшем уж не говорю) легко общался и в финском, и в англоязычном вариантах, когда патриарх отечественного хоккея Николай Георгиевич Пучков изящно изъяснялся на шведском… И ведь в самом деле наша всеобщая «безъязыкость» не есть ли одно из главных препятствий неприятия русскоязычных всем так называемым цивилизованным миром?
Все так. Но в нашем случае есть нюанс. Это не просто пресс-конференция. Это слова после великой победы, которых у нас за всю новейшую историю — наперечет.
Есть две крайности. Одна — от бедности и лености нашей, другая — от оторванности от корней, иногда подчеркнутой (к Мыскиной и Дементьевой это, слава богу, не относится, они из всей нашей новой девичьей плеяды вообще, может быть, самые чистые россиянки). Когда я слышу, как кто-то мучительно перестраивается на русский, переводя с английского или какого-либо иного, когда в русской речи явно звучат «англицизмы», даже по самому строю предложения, — мне горько. Хотя прекрасно понимаю, что грань здесь тонкая и способ изъяснения определяет, естественно, бытие.
Так что я все-таки больше — за «интегрированность». Но с языком, «последнем мне».
Не сочтите за брюзжание.
