Цивилизация
У оптимизма и пессимизма общие основания. И открывает нам их теоретическая физика.
Врученная на днях Нобелевская премия по физике на самом деле может с тем же успехом считаться Нобелевской по оптимизму. На основании теории ее обладателей можно выстроить такую модель бытия, которая позволяет радоваться каждой секунде жизни и сравнительно легко мириться с очевидными мерзостями, коими эта жизнь наполнена.
Троих американцев наградили за «открытие асимптотической свободы кварков». Как человек глубоко невежественный, я знаю лишь, что асимптота— это такая прямая линия, которая безуспешно стремится стать кривой, а кварки — это такие фиговины, которых никто никогда не видел даже в микроскоп и меньше которых ничего и быть не может.
Более всего меня поразили две взаимоисключающие трактовки открытия американцев-нобелиатов в наших масс-медиа. Согласно одной, американцы открыли путь к созданию сверхъядерной бомбы — то есть невиданного средства уничтожения всего живого. Согласно другой — радикально расширили наши представления о зарождении Вселенной — то есть о предпосылках появления на свет, в том числе, и всех белковых тел, включая мое собственное. Хотя даже нам, невежественным, дано понять, что между зарождением всего сущего и его уничтожением не слишком большая смысловая дистанция.
Я всегда завидовал теоретическим физикам — они действительно занимаются несуетными и пусть даже невидимыми глазу, но на деле самыми реальными сущностями. Реальнее, чем мировой терроризм или реклама памперсов. Мы вот что-то мним про себя, а траектория нашей жизни — всего только путь из асимптотических кварков в кварки. Пусть даже асимптотически свободные. Строго говоря, мы лишь проводим здесь время, хотя время не проведешь. Мы ведь до сих пор не договорились, что такое это самое время — дистанция, как думал Бергсон, или количество, как полагал Хайдеггер.
Главная проблема любой человеческой жизни — борьба между бессмысленностью существования и физиологическим, животным нежеланием его прекращать. Поскольку мы, в сущности, состоим из свободных кварков, то есть свободны на уровне элементарных частиц, нам можно сильно не страдать по поводу уходящего времени, старости, болезней, неизбежности смерти. Человеческая жизнь — счастливая случайность, не более того. Эти кварки ведь могли создать не нас и не наших папу с мамой, а бегемота, тростинку или облако.
А уж раз мы с вами появились на свет именно в человеческом обличье — в меру сил вольны выбирать, как распорядиться этой своей кратковременной формой существования. Если прочувствовать предельную эфемерность собственного бытия, гораздо легче смириться с глупостью и подлостью, с наивным желанием каких-то людей во что бы то ни стало получить власть над другими такими же кварковыми фантомами.
Предельно серьезное отношение к жизни, которому нас учат чуть ли не с ясельного возраста, не более, а может, и менее разумно, чем предельно несерьезное.
Конечно, мы боимся умереть, но, если поглядеть на все происходящее на уровне кварков, мы не умрем и даже толком не рождались.
Подумаешь, одна рекомбинация элементарных частиц сменится другой. Теоретические физики, эти эксклюзивные поставщики оптимизма человечеству, даже уже примерно знают, когда неизбежно погибнет вся наша Вселенная. Можем радоваться — мы до этого не доживем.
Жизнь — всего лишь игра случая. Эти два слова — «игра» и «случай» — в ней ключевые. Нам бывает страшно и больно, но страх и боль могут чувствовать только живые. Мы можем реализовать себя в политике и сексе, пении и вышивании крестиком. В сущности, нам можно все, кроме одного — нельзя убивать другого.
Потому что нельзя отнимать у другого этот чудесный случай, этот лотерейный билет, который ни он, ни ты не покупали.
И каждый, кто пытается унизить, оскорбить или убить другого, может не питать иллюзий — он тоже обязательно превратится в какие-нибудь кварки и бозоны. В элементарные частицы, из которых скроены свобода, оптимизм и сам человек.
