Цивилизация
Теперь прецедент создан: Мещанский суд, где началось оглашение приговора по делу Михаила Ходорковского, собрал такое количество телекамер и журналистов, какое обычно собирают центры революционных событий или похороны крупнейших политиков.
И такое внимание продиктовано отнюдь не интересом к юридическому исходу дела. По замечанию адвокатов, судья Колесникова просто зачитывала обвинительное заключение прокуратуры. Однако даже если бы она проявила большую самостоятельность, это не меняло бы ничего по существу: прокуратура еще накануне оглашения приговора объявила, что готова выдвинуть новые обвинения против Ходорковского и Лебедева, основанные на той же логике, что и прежние. Иными словами, даже если бы судья Колесникова признала логику обвинителя Шохина юридически ничтожной, это бы не помешало прокуратуре оставить Ходорковского под стражей на основании практически тех же самых аргументов.
Впрочем, кажется, никто на свете и не считает происходящее в Мещанском суде юридической процедурой.
Даже высокопоставленные сотрудники администрации и правительства называют процесс «политическим» и «показательным». Так что же происходит сегодня в Мещанском суде?
Напомним, о причинах вражды президента Путина и его ближайшего чекистского окружения к Михаилу Ходорковскому высказывалось несколько взаимодополняющих версий. Начало активной стадии войны относят к тому моменту, когда Ходорковский на встрече с Путиным фактически указал на факты коррупции в среде его ближайших соратников. Речь шла о реприватизации компании «Северная нефть», которую эти соратники выкупали в пользу государственной «Роснефти» по очевидно завышенной цене. Ходорковский намекнул, что переплаченные деньги в виде откатов вернутся к авторам сделки.
Неофициальная версия Кремля заключается в том, что Ходорковский «скупал» накануне парламентских выборов 2003 г. депутатов (в том числе и из пропутинской песвдо-партии «Единая Россия», финансируемой Кремлем), намереваясь с их помощью влиять на законодательный процесс (в том числе и в налоговой сфере) и подготовить себе плацдарм для борьбы за власть в 2007–2008 гг. Наконец, экономическое объяснение происходящего сводится к тому, что чекистская группировка потребовала от Путина передачи под ее прямой контроль максимальной доли российских нефтяных активов, что должно было стать гарантией сохранения ее власти в 2008 г.
Так или иначе, но было принято решение об уничтожении империи Ходорковского и заключении его в тюрьму.
По сути дела, это решение стало своеобразным внутрикремлевским путчем «силовиков» из окружения Путина против сбалансированного курса его первого президентского срока.
Оно привело сначала к кризису в президентской администрации, а затем и к смене кабинета министров, в результате которых «силовики» решительно увеличили свое политическое влияние и получили доступ к рычагам управления экономикой. Оно поставило — во всяком случае, в глазах деловой элиты — крест на Путине как общенациональном лидере. Нанесло сокрушительный удар по его международному имиджу. Репрессии, подтасовки и фальсификации, использовавшиеся для того, чтобы отнять собственность ЮКОСа, в значительной мере подорвали легитимность власти как таковой. А Путин, вынужденный отказаться от диалога с другими политическими силами, все более оказывался заложником «силовиков» и формируемой ими репрессивно-дирижистской модели управления страной.
Сегодня совершенно очевидно, что как исторический деятель Путин напрочь проиграл «дело ЮКОСа».
<1>Вместо масштабных реформ, политики стабилизации и нормализации законодательства — подтасовки, аресты по надуманным обвинениям, политическая цензура, подставные фирмы, на которые переоформляется собственность, атмосфера угроз и внешняя полуизоляция. Вместо консенсуса, существовавшего вокруг его фигуры, — картонные партии и движения-«пугала», бюрократический паралич в Кремле и Белом доме и ожесточенная война за отнимаемую собственность двух группировок в его ближайшем окружении.
Однако все это, по сути, уже свершившаяся политическая реальность, и тот или иной приговор в Мещанском суде мало что может в ней изменить. И все же внимание всего мира сегодня приковано к зданию на перекрытой ОМОНом Каланчесвкой улице. Почему?
При том что политическая подоплека происходящего прекрасно понятна и наблюдателям, и организаторам процесса, цифры сроков, которые назначат подсудимым, будут рассматриваться как указание на то, сколь далеко готова зайти наиболее влиятельная партия в Кремле для достижения своих целей. В этих судебных сроках можно будет практически безошибочно «вычитать» способ, каким она намерены решать проблему-2008. Большие сроки будут означать готовность любой ценой, вплоть до силовых вариантов, сохранить себя после завершения конституционных полномочий Путина. Мягкий срок будет свидетельством отсутствия единодушной уверенности Кремля в возможности сохранить статус-кво радикальными методами, желания не прерывать диалог с бизнес-элитами и международным сообществом, поиск пространства для маневра.
Процесс в Мещанском суде недаром был назван «показательным». Лишенный юридического содержания, он стал событием прямого политического действия. Такими же показательными процессами в Советском Союзе были, например, суды над Николаем Бухариным или Иосифом Бродским. Они были индикаторами готовности власти к насилию против собственных граждан и степени этого насилия.
