Цивилизация
Административный ресурс, сосредоточенный в одних руках и не принадлежащий действующим партиям, не может быть ни в каких пропорциях поделен между разными, пусть и формально полностью лояльными верховной власти, политическими силами. Если на сей счет и были какие-то сомнения или надежды, то предвыборный список ЕР во главе с Владимиром Путиным внес в этот вопрос окончательную ясность. Все дальнейшее – только различные последствия новой политической реальности.
Влиятельный в своем регионе депутат Госдумы от Свердловской области Евгений Ройзман объявил о выходе из «Справедливой России» и обещает увести с собой все областное отделение партии. Не менее знаковым для «эсеров», которых куратор партстроительства в президентской администрации Владислав Сурков при создании называл «второй ногой» новой партийной системы, стал выход из партии популярного в своем городе мэра Воронежа Бориса Скрынникова. Конечно, шансы «Справедливой России» не только стать реальной политической силой, но и вообще попасть в Думу резко снизились после решения Владимира Путина, которого «эсеры» тоже считали своим неформальным лидером и главной опорой собственного рейтинга. Но даже если бы Путин в очередной раз не переформатировал политическое пространство (его шаг был направлен как раз на сохранение нынешней, по сути, беспартийной системы, когда страной управляют не победившие на выборах партии, а административный надпартийный ресурс), едва ли у «эсеров» были бы какие-то серьезные перспективы.
Даже «Единая Россия» не имеет своего административного ресурса — у нее есть эксклюзивное право распоряжаться им под бдительным контролем его реальных обладателей.
А распространить это право на вторую партию власти, значит слишком усложнить систему централизованного контроля. Не случайно все авторитарные режимы либо существуют при однопартийной системе, либо правящая партия находится в однозначно доминирующем положении над всеми остальными, оставаясь послушным инструментом в руках носителя или носителей верховной власти.
Если посмотреть на новейшую историю страны, Кремль с завидным упорством уничтожает порожденные им же псевдооппозиционные партии. Сначала был блок «Родина», созданный кремлевской администрацией перед прошлыми думскими выборами 2003 года для оттягивания голосов националистически настроенного электората у КПРФ и ЛДПР. Свое дело блок «Родина» сделал: у «Единой России», благодаря особенностям выборного законодательства, при всего лишь трети голосов, набранных по партийным спискам, за счет одномандатников образовалось конституционное большинство в две трети депутатских мандатов. А подконтрольная Кремлю «Родина» существенно уменьшила процент менее подконтрольных, как тогда казалось, коммунистов.
Однако популярность националистической риторики и все более активное ее использование самой российской властью привели к тому, что фактически заявления властей стали повышать рейтинг «Родины» и тем самым снижать рейтинг уже легальной и единственной на тот момент официальной партии власти «Единой России». Да и некоторые лидеры «Родины» попытались себя вести, как самодостаточные публичные политики. Организовать раскол блока, а затем и вовсе сместить с поста лидера партии «Родина» наиболее харизматического лидера проекта Дмитрия Рогозина оказалось несложно. Потом из мертвой Партии жизни Сергея Миронова, достаточно популярной в бедных российских регионах Партии пенсионеров, проходившей во многие региональные парламенты, и уже разгромленной, по сути, «Родины» во главе с абсолютно не публичным и не амбициозным политиком Алексеем Бабаковым Кремль и склепал «Справедливую Россию». Поскольку к тому времени институт одномандатников на федеральных выборах законодательно упразднили, а рейтинг «Единой России» до конституционного большинства в будущей Думе явно не дотягивал, «эсеры» как «вторая партия Путина» должны были добрать недостающие проценты. А заодно, видимо, вместить ту часть бюрократической элиты, которой по разным причинам не нашлось места в «Единой России».
Но уследить за двумя партиями власти и главное объяснить низовым этажам властной вертикали, региональному начальству, какую из двух партий и в каких пропорциях поддерживать, оказалось слишком хлопотным занятием.
К тому же, если система покоится на предельной лояльности элиты вождю и публичной демонстрации однородности и сплоченности этой самой элиты, двух партий власти не может быть по определению. Так что Владимир Путин, своим решением присоединиться к «Единой России» убивший «Справедливую», всего лишь привел системный приговор второй партии власти в исполнение. Заодно он решил проблему конституционного большинства в новой Думе для единственной оставшейся партии власти.
Пока партии в стране не станут носителями административного ресурса через победу на выборах, никакой многопартийной системы «сверху» не появится. Ни второй, ни третьей, ни десятой партийной ноги власть себе не приделает. Или как приделает, так сама и отрубит, чтобы не рисковать. Так и будет в России власть «одноногой», то есть, в сущности, политическим инвалидом.
А разговоры про опасность однополярного управления будут по-прежнему хороши только для внешнеполитической риторики.
И подкрепляться они будут не менее принципиальным камланием про двойные стандарты, применяемые где-то там, но не у нас, или, как говаривал товарищ Саахов, не в нашем районе.
