Цивилизация
Июнь объявлен в России месяцем дискуссий и гласности. Обсуждается всё, и выступают все. «Единая Россия» ведет внутри себя острые разговоры о партийных чистках и перспективах модернизации страны. Чиновники и экономисты оттачивают на многочисленных форумах и полузакрытых семинарах формулировки вызовов и задач, которые стоят перед страной. Губернаторы придаются осмыслению проблем развития федерализма. Политологи по-прежнему спорят о перспективах «оттепели», а многие крупные бизнесмены, включая обычно непубличные фигуры, за последние недели дали, пожалуй, больше программных интервью, чем за весь предыдущий год.
Дело не только в потребности остановиться и оглянуться после завершившегося длительного и напряженного периода политической мобилизации, выборов и смены власти.
Политика в стиле «а поговорить» есть очевидный способ заполнить паузу действий, которая, в свою очередь, связана не только с летними каникулами, но имеет и более существенные причины.
Успешно решив «проблему-2008», российское государство и общество несколько неожиданно натолкнулись с новой, куда более масштабной. Ее можно назвать «проблемой-2020», раз уже сегодня все стратегическое планирование упирается в эту хронологическую точку.
Конечно, это та самая проблема модернизации, о которой сегодня столь активно говорят. Суть дела, однако, не в том, что не осознана сама потребность в «качественно новом этапе развития страны». Тут как раз никто не против — все за, и даже анализ вызовов и угроз, в том числе с высоких правительственных трибун, звучит вполне качественно и убедительно. Но дальше возникает ключевой вопрос:
где субъект преобразований, критическая масса инноваторов, алгоритм их действий и набор инструментов в их руках, с помощью которых стоящие перед страной проблемы и задачи можно решить.
Тут и выясняется, что экономика, политическая система, элита и общество в целом пока не готовы осознать, что для модернизационного и инновационного развития не годятся экстенсивные стратегии, невозможно действовать так или почти так, как раньше.
Экономический рост последнего десятилетия был восстановительным по отношению к советскому периоду, эксплуатировал прежние ресурсы, еще советские производственные мощности и инфраструктуру с одновременным перераспределением того, что плохо лежало, не имело хозяина, могло быть использовано, приватизировано, капитализировано. Современный российский правящий класс — что элита первого передела 90-х годов, что второго передела нынешнего десятилетия — сформировался и обрел свою нынешнюю мощь именно в этой парадигме развития.
В свою очередь, общество, пережившее революционные потрясения, значительное падение уровня жизни, перенесшее тяготы борьбы за выживание, в последние тучные годы тоже получило свою долю в рамках рентно-распределительной экономической и политической системы и, в принципе, не имеет ничего против дальнейшего процветания «общества потребления».
Политическая система, выстроенная за последние годы, вполне адекватна решению задач внутриэлитного и общественного перераспределения ренты. Понятно, что есть свои главные выгодоприобретатели и относительно обиженные, но избыточного ресурсного потока высокой конъюнктуры вполне достаточно, чтобы успешно размазывать соответствующий слой масла без существенных издержек для политической и социально-экономической стабильности.
На этом фоне призывы задуматься, что стратегически возможности дальнейшего развития в подобной логике уже исчерпаны, не то чтобы не вызывают никакого отклика. Теоретически и абстрактно, без привязки к окружающей повседневности хорошей жизни здесь и сейчас, они, наверно, и вполне осознаются, и даже горячо поддерживаются. Но достаточного количества энергии реального действия для того, чтобы поменять стратегию, не возникает.
При некоторой огрубленности сравнения, в теориях коллективного действия это часто называется «проблемой безбилетника». Выгодно, чтобы задача была решена кем-то другим, пока мы продолжим пользоваться плодами «распила» и иными преимуществами старой потребительской и перераспределительной стратегии, а потом успешно присоединимся к новым благам модернизации. Но в подобной ситуации
крайне сложно создать ту самую коалицию инноваторов, которая потратила бы на реальное решение модернизационных задач свое время и свои ресурсы, рискуя высокими затратами и издержками, но не имея возможности потом приватизировать полностью новое качество развития.
Некоторые так и полагают, что без «очистительного кризиса» до реальной модернизации дело у нас так и не дойдет. Впрочем, тот самый форс-мажор, приводя к увеличению тарифа на «билет в будущее», полностью проблему безбилетника все же не решает.
Если же не дожидаться ситуации вынужденного действия, то требуется морализация политики и социального порядка, имея в виду улучшение связи между властью и обществом, более прозрачные правила игры, учет социальных, региональных и прочих интересов, новое правосознание и правоприменение, борьбу с коррупцией, изменение партийной системы, реальное расширение свобод и расконсервирование«социальных лифтов».
Если нынешний период дискуссионной политики приведет в итоге к этому, то он того стоит.
Автор — заместитель директора Института социальных систем при МГУ имени Ломоносова
