Цивилизация
Президент Франции подтвердил свою репутацию самого деятельного изобретателя новых международных проектов. Его предложение расширить «восьмерку», превратив ее, по меньшей мере, в «чертову дюжину», путем приема Китая, Индии, Бразилии, Мексики и ЮАР, было в общих чертах поддержано главой российской дипломатии. Во всяком случае, названо «очень интересным».
Сочувствие официальной Москвы к идее Саркози объясняется отчасти и ситуативными соображениями. Если в дискуссию о приеме новых членов в суперклуб G-8 втянутся другие державы, то разговоры об исключении оттуда России умолкнут сами собой: параметры некоторых из предлагаемых новобранцев таковы, что любые претензии к нашей стране станут выглядеть вздорными придирками. Поэтому спор на данную тему выглядит полезным, даже и независимо от его результата.
Но кроме сугубо злободневных есть и интересы дальнего прицела. Россия уже и раньше соглашалась, и сейчас готова участвовать в нескончаемой дискуссии о реформе Совета Безопасности, подразумевающей принятие туда в качестве постоянных членов примерно тех же стран.
Вновь поддержав эту мысль, но, видимо, не особо надеясь на ее реализацию,
Саркози как раз и предложил учредить что-то вроде параллельного Совбеза, раз уж со старым Совбезом ничего сделать не удается.
Кто-кто, а уж мы из нашей домашней бюрократической практики хорошо знаем, что если учреждение не справляется со своим делом, то рядом с ним организуют еще одно, с тем же кругом задач. И нам же известно, что новая контора обычно терпит примерно такое же фиаско и по тем же приблизительно причинам, что и старая.
Существующий Совет Безопасности не принимает эффективных решений из-за несовместимости интересов его членов.
Как и у других международных структур, у него нет и не может быть собственной воли. Воля Совбеза – это сумма устремлений членов Совбеза, в первую очередь постоянных. Если эти устремления противоречат друг другу, то воли что-нибудь совместно предпринять – нет.
Точно с теми же проблемами столкнется и расширенная «восьмерка», которая даже и в нынешнем «узком» составе сколько-нибудь заметного влияния на мировые дела не оказывает. По определению, это чисто совещательный клуб, участники которого стремятся найти общие подходы к глобальным проблемам. А поскольку это почти никогда не получается, то очередные саммиты, если вообще остаются в памяти, то лишь как череда великосветских мероприятий.
Расширять подобные клубы будто бы ради их укрепления – это ставить телегу впереди лошади.
Когда и если у главных мировых игроков сблизятся подходы к глобальной политике, они легко выстроят новую конфигурацию, реализующую их цели, или же приспособят к этим целям старые международные структуры. А пока этого нет, любое их объединение будет декоративным.
Но из этого не следует, что международное клубостроительство а-ля Саркози никому не приносит плюсов. В первую очередь, это, разумеется, плюсы в сфере public relation. В июле этого года под председательством президента Франции уже было учреждено масштабное объединение клубного типа – Средиземноморский союз, в который вошли члены ЕС и еще десяток государств, выходящих к Средиземному морю. Разумеется, этот номинальный союз не сдвинул с места ни экономические споры между арабами и европейцами, ни вопрос о членстве Турции в ЕС, ни решение ближневосточного конфликта, но зато запомнился публике как красивое шоу и поднял популярность своего организатора, а также и отдельно взятых гостей.
Расширение «восьмерки» или Совета Безопасности и даже просто разговоры о таком расширении выводят на первый план в международной риторике тему многополярного мира, близкую не только Москве и Парижу, но принимаемую на вооружение, по мере падения авторитета США, и многими другими центрами силы.
Но если под «многополярным миром» вообще подразумевается что-то конкретное, то это отстранение Америки от роли «мирового полицейского» и раздел планеты на сферы влияния дюжины держав, аттестующих себя в качестве великих. Раздел сфер – классический источник конфликтов, и по состоянию на сегодня такая идея скорее разъединяет, чем объединяет.
Может быть, со временем она и трансформируется во что-то общеприемлемое или хотя бы приемлемое для многих, но до этого далеко. А пока — деятельность любых державных клубов, со всеми их заседаниями, консультациями и саммитами, с галстуками и без – это лишь светская хроника, пускай и высшего мирового стандарта.
