Цивилизация
Решение отпраздновать 90-летие Коммунистического союза молодежи, принятое в недрах московского правительства, только выглядит анекдотическим. На самом деле
именно комсомольцы – видные, уточним, комсомольцы – создали российскую экономику постсоветского периода вместе с внесистемными фарцовщиками, бандитами и примкнувшими к ним сотрудниками силовых структур.
Другое дело, что некоторые из них – например, Михаил Ходорковский – сейчас отбывают длительные сроки.
Сомнение вызывает разве что инстанция, выдвинувшая идею масштабного торжества в честь комсомола. Департамент семейной и молодежной политики правительства Москвы – это как-то мелковато для того, чтобы отметить круглую дату организации, вставшей во главе строителей российского капитализма. Он даже оказался не в силах блокировать альтернативные мероприятия, которые в Кремлевском дворце съездов проведут нынешние коммунисты.
Скорее всего, дело тут в том, что
чиновники не вполне представляют себе историческую роль комсомола. Им кажется, что эта роль сводилась к воспитанию советской молодежи в духе трудолюбия, нравственной чистоты и патриотизма.
Но комсомольские вожаки позднесоветской эпохи никогда не были особо привередливы в вопросах морали, всегда предпочитали джинсы «Левиз» пионерским штанам из сатина, а отношение к труду исповедовали скорее фордовское, чем марксистское.
Именно поэтому особняк в виде миниатюрного замка в Колпачном переулке, в котором располагался Московский городской комитет комсомола, так быстро и безболезненно перешел в собственность компании «Менатеп» (впоследствии – «Роспром» и ЮКОС). И именно поэтому российский капитализм развивался так, как развивался, – динамично, бесчеловечно, с высоким уровнем коррупции и невероятными представлениями о положенных нормах прибыли.
В нынешний исторический момент, когда командные высоты в экономике перешли к чекистским кураторам бывшего комсомола, а наиболее яркие представители его верхушки, уйдя из собственно бизнеса, ограничивают свою активность рамками разного рода научно-исследовательских институтов вроде Института стран СНГ, инициатива столичного Департамента семейной и молодежной политики могла бы выглядеть идеологической диверсией. Но это было бы верно только в том случае, если бы руководство страны пристально вглядывалось в реальный смысл торжества. Однако такого наверняка не случится.
На уровне ощущений 90-летний юбилей комсомола выглядит только лишь реверансом «великой эпохе», сотканной из ностальгических воспоминаний о целине, хоккейной дружине, космических полетах и стройотрядах.
Более того, эти ностальгические воспоминания вполне могут примирить уцелевших шестидесятников и их тогдашних оппонентов. Комсомол привечал и тех, и других. А роль выросшей в его рядах элиты в формировании (и деформировании) российского государства, в конце концов, хоть и велика, но теперь уже отходит в прошлое.
Странным образом, однако, предстоящие празднества меньше всего помогут повседневной деятельности Городского департамента семейной и молодежной политики. Если его сотрудники надеются привлечь молодежь комсомольскими методами, их ждет глубокое разочарование.
Комсомольские методы молодежь вовсе не привлекали. Более того, они служили ширмой, за которой советские молодые люди в меру возможностей разлагались под тлетворным влиянием Запада.
Возрождать методы комсы сейчас взялись руководители таких кремлевских проектов, как «Наши». И как только инструментальная ценность массового привлечения провинциалов на митинги в столице отпала, проекты исчезли, а их инициаторы пересели в кресла мелких правительственных функционеров.
Что доказывает только одно – политическое руководство прекрасно помнит свое комсомольское прошлое, а значит, отдает себе отчет в том, какие возможности и ограничения подобного рода структуры имеют в будущем.
