Цивилизация
Дмитрий Медведев сдержал данное в своем первом президентском послании Федеральному собранию обещание реформировать порядок формирования верхней палаты этого собрания — Совета федерации. Сенаторов от каждого региона по-прежнему будет два — один от администрации региона, другой от законодательного собрания. Причем с 1 января 2011 года, когда новый порядок вступит в действие, все новые сенаторы обязательно должны быть депутатами законодательных или муниципальных органов того региона, который представляют. Сенатор-депутат от администрации региона будет назначаться, а сенатор-депутат от законодательного собрания избираться местным парламентом. При этом
отменяется введенный лишь год назад десятилетний ценз оседлости для сенаторов, который, впрочем, все равно не применялся.
Кандидаты в сенаторы из силовых структур или военнослужащие под него не подпадали изначально, а по отношению к уже действующим сенаторам-варягам ценз тоже не действовал. В частности, совсем недавно как военнослужащий сенатором от Приморского края стал бывший глава Госкомспорта легендарный хоккеист Вячеслав Фетисов, никогда там не живший и никакого отношения к этому краю не имевший. Нетрудно догадаться, что
даже с чисто формальной точки зрения новый порядок ничего не меняет. Любого кандидата в сенаторы из числа варягов можно будет спокойно провести в любое региональное законодательное собрание, даже не дожидаясь очередных выборов.
Достаточно провести довыборы вместо добровольно отказавшегося от мандата другого депутата. А добровольцы — если заставят Кремль, «Единая Россия» и региональная администрация — обязательно найдутся.
Но проблема в том, что вообще любая реформа нынешнего Совета федерации — будь то прямые выборы сенаторов, которые отстаивал нынешний спикер палаты Сергей Миронов, или новая медведевская система — совершенно бессмысленны с точки зрения содержания работы этого органа. В нынешней системе власти он исполняет единственную функцию — служит неплохим отстойником для людей, лишившихся более важных должностей или просто персон, которых необходимо «пристроить во власть».
Первый президент Борис Ельцин 15 лет назад, после конфликта, приведшего к силовому разгону Верховного совета, завел в стране вторую, причем верхнюю (формально даже главную), палату парламента, чтобы она отчасти балансировала резко оппозиционную по отношению к главе государства Госдуму.
А заседали в Совете федерации сами губернаторы и главы законодательных собраний. При этом многие из них были настроены по отношению к Ельцину и его администрации не менее оппозиционно, чем думское большинство. Но тогда в самом существовании сената был хотя бы конъюнктурный, тактический политический смысл. К тому же именно Совфед утверждал, например, генпрокурора без участия Думы.
Владимир Путин практически сразу после вступления в должность президента понизил статус сената, заменив губернаторов и глав заксобраний их представителями. А когда второму президенту России удалось решить проблему Госдумы, обеспечив в ней прочное пропрезидентское большинство, политический смысл Совета федерации отпал вовсе. Он, как и Дума, безропотно штамповал все законопроекты исполнительной власти, но при этом даже формально перестал быть органом, через который регионы могут решать свои местные проблемы с федеральной властью. А
отказ от всенародных выборов губернаторов окончательно сделал положение Совета федерации в российской системе власти абсурдным.
Губернаторы теперь напрямую зависят от администрации президента и свои вопросы могут решать только там или в правительстве. Зато при Путине-президенте сенат окончательно превратился в место, куда можно было ссылать отставных чиновников и куда некоторые предприниматели шли в надежде получить неприкосновенность. Однако серия уголовных дел против сенаторов в путинскую эпоху показала, что даже эту негласную функцию Совфед не исполняет.
Строго говоря, палата регионов вообще не имеет смысла в унитарном по сути и авторитарном государстве. Если делать Совет федерации чем-то вроде палаты национальностей, каковая в качестве декоративного элемента квазидемократии существовала в Верховном совете СССР, надо вводить там национальные (а не региональные) квоты. Чтобы хотя бы для проформы в этой палате были представлены все национальности, населяющие Россию. Если считать его реальным органом власти, надо, чтобы у него были хоть какие-то полномочия, отличные от полномочий Госдумы. Если мы ориентируемся на американский образец двухпалатного парламента, то тамошний сенат формируется по партийному принципу, а у нас — нет.
В нынешнем виде Совет федерации — не власть, не оппозиция и не палата регионов.
Он просто не является инструментом участия региональных элит в управлении страной. И медведевская реформа способа формирования верхней палаты российского парламента совершенно не затрагивает саму суть работы этого органа. Реформируется, притом непринципиально, только форма, но не содержание.
При нынешней политической системе затеянная президентом реформа Совета федерации выглядит как операция хирурга на уже удаленном из тела человека аппендиксе. Понятно, что жизнь человека от исхода такой операции совершенно не зависит.
