Цивилизация
Петербургский экономический форум никогда не был местом принятия решений. Даже многомиллиардные соглашения, которые на нем принято подписывать, — это либо мало к чему обязывающие протоколы о намерениях, либо заранее заготовленные контракты. Обаяние ПЭФа в другом.
Петербургский форум уже много лет служит главной российской площадкой для изложения планов на будущее и презентации руководящих лиц.
В эпоху поиска путинских наследников один из ПЭФов презентовал Дмитрия Медведева, а другой – Сергея Иванова. Прошлогодний, 13-й по счету форум стал заочной демонстрацией могущества премьера Путина, который в нем как раз и не участвовал. Но сначала он просто затмил это мероприятие своим рейдом в бунтующее Пикалево. А несколько дней спустя еще и дезавуировал сделанные в Петербурге заявления о скором вступлении России в ВТО, вдруг объявив, что если мы туда и пойдем, то не в одиночку, а всем не существующим еще Таможенным союзом в компании с Белоруссией и Казахстаном.
Интрига нынешнего, 14-го ПЭФа выстроилась иначе. Его главным действующим лицом стал Дмитрий Медведев, который в нескольких выступлениях изложил российскую повестку на ближайшие десятилетия – так, как он ее понимает. И эта
манифестация экономических взглядов третьего российского президента оказалась довольно далекой от привычного путинского хозяйственного мейнстрима.
Углубляя несколько излюбленных своих тезисов, Медведев призвал к уходу от энергозависимости и открытию экономики для новых людей и новых инвестиций, к развитию конкуренции внутри страны и энергичному участию в конкуренции международной. Вообще слова «конкуренция» и «конкурентоспособность» для него явно были ключевыми – он повторял их раз за разом.
И сверх того сформулировал еще две идеи, которые лет десять назад, на самой заре путинской эры, были в большом ходу, но потом вышли из употребления. Во-первых, что «современную экономику невозможно построить сверху и по приказу. Сколько бы госкомпаний у нас ни было, модернизация будет проведена прежде всего силами частного бизнеса». А во-вторых, что
успех зависит от того, «насколько мы сможем убедить…, что мы открыли нашу экономику, что в России соблюдаются правила, что они являются едиными для всех, начиная с президента и заканчивая обычными клерками».
Политкорректность, разумеется, не позволила включить в этот ряд также и премьер-министра. Между тем, хотя действия отсутствовавшего на форуме Владимира Путина не вступали в прямой конфликт с тем, что происходило в Петербурге, все его многочисленные встречи и поездки этих дней были внятной демонстрацией верности абсолютно другим менеджерским подходам – патернализму и ручному управлению.
Этому было подчинено буквально все, что Путин успел за это время сделать, от участия в торжествах по случаю юбилея Центробанка, где дружелюбная речь премьера оказалась перечнем руководящих указаний нашему «независимому» ЦБ, и до беседы с ярославским областным главой, в ходе которой губернатор отчитался о строительстве перинатального центра в Ярославле на 190 коек, о предстоящей сдаче детского сада в Некоузе и пристроек к детским садам в Мышкине и о других таких же вопросах, требующих у нас личного присмотра главы федерального правительства.
Вольными или невольными оппонентами Медведева выступили и несколько других капитанов нашей экономики.
То, что вице-премьер Сечин и шеф «Газпрома» Миллер защищали в своих речах критикуемую президентом энергозависимость и строили лучезарные прогнозы относительно будущих масштабов мирового газового рынка и роста газовых цен, объясняется хотя бы их должностными обязанностями. Вряд ли от них приходилось ждать чего-то другого. Более интересен заочный спор Медведева и первого вице-премьера Шувалова.
Иронический отзыв президента о наших госкомпаниях, не способных заменить частный бизнес, приобрел особый оттенок на фоне шуваловского дифирамба этим же самым компаниям, высказанного неделей раньше на коллегии антимонопольной службы: «Такие компании, как «Транснефть», «Газпром», РЖД, – наши лидеры, огромный ресурс российской экономики, и нам нужно не бороться с монополиями, а развивать конкурентную среду…»
Игорь Шувалов, как видим, тоже за своего рода конкуренцию. Но в том-то и дело, что конкуренция между частными предприятиями обычного типа и привилегированными окологосударственными монстрами – это свободное соревнование по бегу между теми, кто бежит в мешках, и теми, кто бежит без мешков.
Контраст между модернизаторским манифестом президента и действиями нашей управленческой машины, которая организовала у нас стагнацию и прекрасно в ней себя чувствует, совершенно очевиден.
Очевиден он, кажется, и Медведеву. Недаром он в своем заключительном слове напомнил, «что не бывает такого, чтобы экономика менялась, а политическая структура была абсолютно заскорузлой». Так что диагноз, в сущности, поставлен. Осталось только найти идеи и силы, чтобы эту «заскорузлость» перебороть.
