Цивилизация
Вопрос, который всегда при первой возможности задают Дмитрию Медведеву и будут задавать вплоть до формального начала кампании 2012 года по выборам президента, уже прискучил. В том числе, наверное, и ему самому. Будет ли Медведев баллотироваться?
Но этот вопрос действительно важен. Ну, то есть настолько, насколько важно понимание текущего и будущего устройства России и судьба политической власти в ней. Важнее, чем вопросы о том, будут ли баллотироваться оппозиционеры Лимонов, Немцов, Квачков или, к примеру, лоялист Миронов. Потому что понятно, что предстоящий спектакль будет разыгран по кремлевскому сценарию, в котором всем подобным фигурам отведена роль статистов, а «героя-любовника» сыграет, скорее всего, кто-то из тандема. Или ими согласованный третий из ближнего круга.
Отчего же тогда, если все выглядит таким предопределенным, жива интрига? Вероятно, аудитория, связывающая с Медведевым расчет на перемены, по-прежнему достаточно широка.
И ему приходится, в очередной раз отвечая на сакраментальный вопрос, не давая определенного ответа, каждый раз предлагать новые уклончивые формулировки.
Последняя, высказанная в Калифорнии, кое-что говорит о положении президента-преемника. Он вроде бы назвал условия, при соблюдении которых готов выдвигаться. Их три, и два из них не стоят разбора: «если будет поддержка людей… и будет желание этим заниматься». А вот третье, точнее, высказанное под первым номером, условие весьма любопытно: «если те планы, которые я сформулировал, будут выполняться».
Странное, надо сказать, условие. Планы в общем известны — усилия по созданию особой зоны инноваций, которая будет жить по своим законам, попытки превратить существующую судебную систему в нечто приемлемое и способное не к разрушению правосознания, а к его укреплению, умеренный реформизм в политике. Ничего радикального. К кому же обращено это полное сомнений «если»?
Если президент в своих устремлениях, предположительно, опирающихся на поддержку значительной части общества, столкнется с саботажем существующих, справедливо критикуемых институтов, он что же, на этом основании уйдет в тень?
А случаи прямого саботажа известны. Например, вся история вокруг попытки снять давление силовиков на бизнес, запретив досудебные аресты по «предпринимательским делам», — попытка спорная, поскольку мы опять видим желание решить общую проблему созданием частных преференций, но по-человечески симпатичная — это типичный саботаж. Какие выводы извлечет политик, столкнувшийся с сопротивлением системы? Калифорнийский ответ можно прочитать как обиду: не желаете выполнять мною сформулированные планы — уйду от вас.
Этот ответ также показывает, что
Медведеву трудно представить свое политическое существование вне или над чиновничьей иерархией, выстроенной его патроном Путиным.
Между тем надежды, связываемые с ним группой поддержки, как раз основываются на представлении о том, что, получив дополнительную легитимность на втором сроке, освободившись от статуса преемника, он сделает с этой иерархией что-то хорошее для страны (и плохое, как минимум неудобное, — для иерархии).
В общем, не самый приятный ответ на скучный, но интересующий многих вопрос. По-видимому, считается, что время для ясности не наступило, нам незачем знать о действительных планах президента, а может быть, и ему пока еще незачем принимать решения. Если бы это было не так, ответ звучал бы следующим образом: «Планы, которые я сформулировал, будут выполнены, если вы изберете меня в 2012 году». И дальнейшая нужда в однообразных вопросах тут же отпала бы. А так придется скучать дальше.
