Цивилизация
Замминистра здравоохранения и социального развития Александр Сафонов заявил, что трудовые книжки могут уйти в историю уже в следующем году. Трудовая книжка – штука практически уникальная. За пределами СССР такая документация вводилась только в нацистской Германии и, до 1967 года, в ГДР. Этот механизм учета и контроля использовался не только при исполнении государством своих социальных обязательств, но и в репрессивных целях: запись в трудовой книжке об увольнении «по статье» могла серьезно испортить человеку карьеру, а графы о поощрениях и взысканиях позволяли осуществлять более тонкую настройку его статуса.
Все эти функции на практике, естественно, давно уже отпали, хотя форма документа сохранилась почти в неприкосновенности. Но необычность советской практики вовсе не означает, что от нее легко избавиться.
И в России делать это явно не спешили – последние правительственные распоряжения, касающиеся трудовых книжек, датируются 2003 годом.
Оно и понятно: принципы начисления страховой пенсии в России основываются на понятии трудового стажа, учет которого до недавнего времени велся только с использованием трудовых книжек. Появление в распоряжении Пенсионного фонда цифровых баз данных вроде бы должно сделать их, наконец, ненужными. Но не все так просто.
Чтобы отменить трудовые книжки, нужно вносить изменения в Трудовой кодекс, 66-я статья которого фиксирует их в качестве «основного документа о трудовой деятельности и трудовом стаже работника» и вменяет всем работодателям их ведение для каждого человека, проработавшего у них свыше пяти дней, «в случае если эта работа является основной».
Между тем вокруг Трудового кодекса идет довольно острая борьба. И вряд ли поправки в него, которые будут наверняка предлагаться блоком, пройдут без скандалов. В этом смысле отмена его 66-й статьи за ненадобностью могла бы стать для сторонников изменения кодекса удобным прикрытием для более широких действий. Но это уже аппаратная политика, а так – нелепый документ вроде бы только мешается, и надо его отменять.
Однако российские реалии показывают, что даже, казалось бы, вполне логичные попытки покончить с архаичной практикой, традиционно усиливавшей зависимость граждан от бюрократов разного рода, очень часто оборачиваются сложностями для обывателей.
Или в лучшем случае (как с отменой прописки, обернувшейся ее фактическим переименованием в регистрацию по месту проживания) ничего не дают.
Ликвидация трудовых книжек как операция по удалению аппендикса: она потребует весьма квалифицированного исполнения, чтобы общественный организм пережил ее более или менее спокойно.
В министерстве это вроде бы осознают, и поэтому Сафонов обещал, что «для людей, которые привыкли к трудовой книжке», будет предусмотрен 10-летний переходный период. Но вот это успокоительное средство как раз весьма сомнительно. «Люди, которые привыкли к трудовой книжке», — это прежде всего бюрократы из отделов кадров и Пенсионного фонда (а вовсе не сами владельцы книжек, которые их и видят-то только в момент перехода с одной работы на другую). Российскую пенсионную систему и так трудно назвать эффективной, и полноценная революция в ее документообороте наверняка внесет в ее работу хаос. А
неясность статуса трудовой книжки, ее недоотмененность и одновременно неполная легитимность еще и создадут почву для злоупотреблений.
В подземных переходах и, разумеется, в интернете наряду с дипломами и прочим можно легко приобрести себе трудовую книжку с любыми степенями защиты. Понятно, что и продажа, и использование этих липовых «основных документов» являются мошенничеством, но приходится признать, что не бывает предложения без спроса. В условиях 10-летнего переходного периода, скорее всего, произойдут четыре тесно связанные между собой вещи: спрос на липу в мутной правовой ситуации усилится; бюрократы станут с удвоенным вниманием изучать документацию, которую граждане будут подавать, чтобы получить пенсию; цена решения вопроса уже в чиновничьих коридорах соответственно возрастет; возрастет и зависимость граждан от воли чиновника в этих делах.
Притом что внезапность министерского порыва в борьбе с советской архаикой трудно объяснить чем-либо еще, кроме интриг вокруг Трудового кодекса, издержки этих интриг для простых граждан могут оказаться чрезмерными.
