Цивилизация
К понедельнику ООН выведет своих наблюдателей из воюющей Сирии. Так решил Совбез. Что и понятно. Присутствие там сотни военных и гражданских наблюдателей, которым не давали даже и «наблюдать» за ходом боевых операций, не то что способствовать их приостановке, превратилось в полнейший фарс.
По той же причине сложил свои миротворческие полномочия и экс-генсек ООН Кофи Аннан, уяснивший вдруг, что его компромиссный план как-то не к месту там, где противники мечтают вовсе не о компромиссе, а об истреблении друг друга.
Тем временем официальный Дамаск, только что осужденный Генассамблеей ООН, изгнан на чрезвычайном саммите в Мекке из Организации исламского сотрудничества полусотней голосов стран-участниц, несмотря на бурные протесты Ирана и молчаливое недовольство двух-трех еще остающихся у него друзей.
В сирийском кризисе настал «момент истины», когда шелуха возвышенных слов спадает и во всей красе открывается расклад подлинных интересов и реально задействованных сил. Этот момент можно назвать и моментом конца лицемерия, ведь подлинные устремления внутренних и внешних участников борьбы нисколько не похожи на их декларации, и этот контраст именно сейчас с особой ясностью выходит наружу.
Обе стороны сирийской гражданской войны уверяют, что воюют за демократию и внутренний мир. Действительность гораздо проще. Это восстание суннитского большинства против режима алавитов, возглавляемого кланом Асадов и пытающегося опереться на другие здешние меньшинства — христиан и курдов. Башар Асад, унаследовавший тираническую власть от Хафеза Асада, топившего в крови любые протесты, возможно, и либерализовал бы свой режим, если бы такое в принципе было возможно. Но само устройство официальной сирийской власти ни с какой демократией не совместимо.
Что же до повстанцев, то они постоянно рассуждают о народоправстве, поскольку такова международно поощряемая риторика, но в действительности не слишком и задумываются, какой порядок установят после своей вполне возможной победы. Реальная их ближняя цель — физически уничтожить старый режим.
Об этом не очень принято говорить, но течение событий напоминает свержение Саддама Хусейна в Ираке, пусть и осуществленное там не народом, а американцами и их союзниками. Ираком тоже управляло конфессиональное меньшинство — клан тикритских суннитов во главе с Саддамом, а после свержения диктатора там утвердился режим шиитского большинства.
Он не похож на прежнюю тиранию, но Ирак де-факто распался, поскольку курдские регионы теперь совершенно автономны, а несколько суннитских провинций слабо контролируются центром. Не говоря о том, что переворот стал трагедией для наименее защищенных меньшинств, например, для иракских христиан, которых буквально выдавливают из страны. Таким оказался тамошний промежуточный результат смены режима, возможно, замечательный для одних, но очень печальный для других.
Что-то подобное, вполне вероятно, произойдет и в Сирии после падения династии Асадов. Западное общественное мнение почти не задумывается о такой перспективе, руководствуясь идеологическим штампом, будто любые борцы с тиранией по определению демократы и гуманисты. Мысль о каких-то специальных мерах по защите «своих» (в данном случае многочисленных сирийских христиан) почти не имеет тут хождения, как унаследованная от позорной колониальной эпохи.
Что же до западных правительств, то их тираноборческая риторика отображает желание потрафить своей общественности и одновременно маскирует растерянность и неготовность лезть в сирийский муравейник. Опыт с Саддамом и Каддафи показал, что свергнуть диктатора вооруженной рукой можно и даже нетрудно, но, что делать после этого, совершенно непонятно.
Новые местные режимы весьма неохотно играют роль сателлитов Запада и резко повышают тарифы на услуги. А если всерьез брать на себя еще и миссию защиты меньшинств и остановки племенной и религиозной резни, то для разъединения сторон надо посылать войска и оставлять их там надолго, если не навсегда. Опыт отправки военных контингентов в охваченные этническими чистками Боснию и Косово оказался таков, что всерьез повторять его сегодня вряд ли готово хоть одно западное правительство.
Впрочем, официальная ответственность за мир во всем мире лежит на ООН, которую специально для того и создавали. И, следуя заложенной в эту организацию программе, ООН при любом кризисе начинает фонтанировать посредническими миссиями и мирными планами, клонящимися к усаживанию противоборствующих сторон за стол переговоров. Но ни у ООН в целом, ни у Совбеза в частности нет и не может быть какой-то собственной воли и собственной силы, помимо воли и силы держав-членов. Если такой воли нет, то любые ооновские гуманные планы всегда проваливаются.
Если же говорить не об установлении свободы и правопорядка в неблагоустроенных частях планеты, а только о поддержании там того, что называют «худым миром», то этот мир более или менее надежен лишь тогда, когда местные диктатуры держатся крепко или когда малые страны прочно прописаны в сферах влияния великих держав, в случае чего наводящих там порядок железной рукой. Примерно так было во второй половине прошлого века. Но сегодняшний мир совсем не таков. Это мир «доброй ссоры», когда диктаторские режимы тут и там шатаются и падают, а претенденты на звание мировых и региональных великих держав рвут друг у друга из рук сферы влияния.
Сирийский кризис тому лишь самый главный на сегодня пример. Это схватка в треугольнике Саудовская Аравия — Иран — Турция, которые бьются не только за Сирию, но и за Ливан и Ирак. Вот тут уж в отличие от смятенного Запада вполне понятно, кто и чего добивается.
Слова о демократии и правах человека, обильно сыплющиеся из уст саудовских и иранских теократов, не срабатывают даже как краткосрочная дымовая завеса. Саудиты, заручившись поддержкой суннитских государств, развивают наступление на шиитское предполье главного своего врага Ирана. Иран с ограниченным пока успехом пытается отстоять своего сателлита, сирийский режим, и своих партнеров из шиитской «Хезболлах» в распавшемся Ливане, а также по возможности привлечь к себе Ирак. Турция стремится к контролю над беспокойными землями к югу и востоку от своих границ.
Регион балансирует на грани большой войны, в которую может включиться или быть втянут Израиль, а затем и его американские союзники и дальнейшие повороты которой непредсказуемы.
Надо только отказаться от иллюзии, будто позиция Москвы, которая вместе с Пекином не позволяет Совбезу принимать резолюции, клеймящие режим Асада, хоть в какой-то мере препятствует глобализации сирийского конфликта. Гуманная риторика российского МИДа стоит ровно столько же, сколько и риторика его совбезовских оппонентов.
Подлинная причина этой словесной непреклонности, возможно, уже не столько в надежде спасти обложенного со всех сторон дамасского автократа, сколько в стремлении сохранить погружающийся в тот же кризис иранский режим, дальнейшее существование которого чрезвычайно благоприятствует постоянно действующим торгам Москвы с Вашингтоном.
Но особенность ситуации в том и состоит, что помешать чьему-либо военному вмешательству в сирийские дела Москва не может. Ведь это вмешательство до сих пор не состоялось вовсе не из-за умелых речей Виталия Чуркина в Совете Безопасности. Если бы коалиция, готовая вторгнуться в Сирию, реально сложилась, она вторглась бы туда немедленно, и никакой Совбез ей бы не помешал. Но Америка в растерянности, Турция колеблется, а Саудовская Аравия, как и в случае с Каддафи, ищет способ загрести жар чужими руками. Вероятность массированного внешнего вмешательства в сирийскую гражданскую войну непрерывно растет, но еще не дошла до критической точки.
Поэтому сирийский кризис развивается пока по собственной логике и лишь в ограниченной степени подпитывается помощью саудитов, турок и ливанских суннитов, с одной стороны, и иранцев, а также «Хезболлах» — с другой. Военное сотрудничество Москвы с Дамаском, хочется верить, сворачивается.
Цинизм и лицемерие мировой политики было хорошим тоном осуждать и в ту эпоху, когда планетой правили две сверхдержавы, а еще больше потом, в недолгие годы глобального господства США. Теперь, видимо, предстоит оценить меру цинизма и отсутствия тормозов у тех, кто примеряет себя к ролям новых больших мировых игроков.
