Цивилизация
При всем многообразии мнений о деятельности отставленного министра обороны насчет одного пункта разногласий не будет. Занимая в государстве ключевую силовую должность, Сердюков никогда не выглядел потенциальным конкурентом Путина и не замахивался на этот статус даже в самых дерзких своих мечтах.
Это был человек петербургского клана, всем своему клану обязанный, вознесенный им на высшие посты, работавший на этих постах в меру своего понимания поставленных задач и полученных возможностей, а теперь выкинутый из обоймы.
Собственной харизмы и собственного политического веса у него не было и нет. Путин дал, Путин и взял.
Новый министр обороны — фигура с совершенно другим багажом. Сергей Шойгу стал российским министром еще при советской власти, когда борьба Ельцина со старым союзным центром только приближалась к кульминации. Десятилетие спустя, когда он начал служить Путину, у него была уже богатая биография и внушительная всенародная популярность.
Личное ли обаяние, хорошо ли поставленный пиар, но Шойгу издавна воспринимается как харизматическая фигура, и в опросах общественного мнения его рейтинг доверия из года в год третий в стране, сразу после президентского и премьерского.
Еще одним свидетельством сегодняшних возможностей Шойгу стало назначение на освобожденную им должность в Московской области младшего члена его клана Андрея Воробьева, сына вице-спикера верхней палаты Юрия Воробьева, ближайшего сподвижника Шойгу в 90-е и первую половину нулевых лет.
Нет причин сомневаться, что Путин полагается на лояльность Шойгу и, надо думать, заручился какими-то специальными гарантиями этой лояльности. Но если актуализируется вопрос о путинском наследнике, то одним из первых, а то и просто первым кандидатом станет именно Шойгу, особенно в нынешнем своем статусе. Это произойдет само собой, потому что таков объективный расклад, от сегодняшних настроений того и другого не зависящий.
Этого ли добивался президент, изгоняя Сердюкова из военного ведомства? Наверняка нет.
До сих пор Путин продвигал на ключевые посты такие фигуры, как Фрадков, Зубков или Медведев, — людей без собственных политических биографий, интеллектуальные или волевые возможности которых сами по себе исключали какую-либо угрозу соперничества.
Ноябрьские передвижения кадров были вынужденным актом. Эти импровизированные перетасовки, сеющие в массах чиновничества раздражение и неуверенность, вовсе не планировались заранее. Когда всего полгода назад Шойгу назначали подмосковным губернатором, а Сердюкова вводили в новый состав правительства, явно предполагалось, что в ближайшие годы они останутся на этих должностях. Буря интриг, погубившая военного министра, не была предвидена Путиным и вышла из-под его контроля.
Не удалось ему и подобрать на освободившееся место подходящего человека из петербургского клана. Ведь запас таких людей год от года уменьшается. Кто-то старится и понемногу отходит от дел. Кто-то слишком уж вызывающе не соответствует духу времени, как Грызлов. Кто-то потерял доверие, как Миронов. Кто-то демонстрирует ограниченную профпригодность, как Полтавченко. А некоторые уже подозреваются и в способности вести свою собственную игру.
Да и само назначение на высшие посты по принципу давнего личного знакомства и совместной службы в КГБ вызывает все более заметное недовольство гражданской и военной номенклатуры.
Улавливая перемены в атмосфере, Путин все чаще вынужден отходить от привычных своих стандартов кадровой политики.
А поскольку выдвижение каких бы то ни было новых фигур с политическим весом созданная им система пресекает почти со стопроцентной гарантией, то приходится звать на высокие должности людей неновых, приобретших политическую квалификацию в допутинские 90-е.
Возвышение Шойгу вовсе не исключение. Меньше года назад военно-промышленным вице-премьером стал Дмитрий Рогозин, скандальный национал-карьерист в 90-е годы и не вполне управляемый союзник Путина в нулевые. Претензии на харизматичность, навязчивое стремление пиарить собственную профессиональную деятельность и открытое участие в интригах против коллеги Сердюкова говорят о небезуспешных попытках скандализировать стиль правительственных ведомств, выдержанный ранее в сдержанных технократических тонах.
В 90-е годы уходят и политические корни Сергея Собянина, два года назад назначенного мэром Москвы, и Вячеслава Володина, тогда же приближенного к Путину для продвижения ультраконсервативной идеологической доктрины нового его президентства.
Кадровая политика Путина, в прошлом сугубо застойная, ориентированная на устоявшийся «ближний круг», смещается по мере сужения, компрометации и разложения этого «круга» не вперед, куда путь наглухо перекрыт, а назад.
Бреши, образующиеся в окружении лидера нации, по одному заполняются отфильтрованными выходцами из 90-х, которые давно, разумеется, дали присягу верности, но до поры придерживались во втором ряду. Вряд ли это радует Путина, но воспринимается, видимо, как меньшее зло по сравнению с любой разновидностью демократии.
Выведет ли это систему из кадрового тупика? Если и да, то ненадолго. Нормальное обновление кадров, включая и самые высшие, должно происходить снизу.
Если этого нет, то попытки верхнего слоя системы «пойти в ногу со временем», включив в себя нескольких выходцев из предыдущего политического поколения, не столько повысят квалификацию этого слоя, сколько усилят раздоры, и без того раздирающие его все сильнее.
