Цивилизация
XIV век. Европейцев косит чума. Спасаясь от нее, трое благородных юношей и семь дам бегут из Флоренции в самоизоляцию – на загородную виллу. И там, в карантине, делятся увлекательными историями. О чем рассказывает нам писатель Джованни Боккаччо.
Многие из них он пишет по мотивам легенд, текстов классиков (скажем, «Метаморфоз» Апулея), городских легенд, басен-фаблио, сказок Востока и анекдотов приятелей.
Пишет о бескрайности темы любви. О том, как рассказы о ней помогают в самоизоляции. А соседство в них трагедии, смеха и секса в годы, когда пол-Европы губит «черная смерть», говорит не о порочности, а о жизнелюбии. Недаром «Декамерон» – один из популярнейших текстов эпохи Возрождения.
ХХ век. Начало. Европу режут линии фронтов. Следом – гремят революции. Грипп «испанка» убивает до 100 млн человек – 5,3 процента землян. В мире популярны книги с характерными названиями — «Вырождение», «Апофеоз беспочвенности», «Закат Европы»… Однако их авторы – Макс Нордау, Лев Шестов, Освальд Шпенглер – не смакуют ужасы эпохи, а размышляют и предостерегают.
А как сейчас? В дни коронавируса? Сейчас из самоизоляции видно, как в сфере информации сталкиваются два тренда – две альтернативных позиции. Одна: «Все рушится, как круто-о-о-о!», другая: «Спокойно, и – идем дальше».
Сфера цифровых коммуникаций становится главным местом встреч. И при этом, по крайней мере в зоне социальных сетей, – остается свободной.
Но, похоже, Шпенглер все же прав: многие разумеют под свободой отсутствие дисциплины. А ведь Гегель писал о ней как о необходимости. А о необходимости – как о законах природы. Которых, как все чаще говорят, – нет. А если нет – откуда дисциплина? На чем ей держаться? Разве что на кончике стека мистресс Флоры – «самой красивой и сексуальной Госпожи», что дисциплинирует всех, кого надо, «в мире эстетики и эротики: вирт в любом формате (аудио, видео, звонок, вайбер, ватсап)».
И это в дни коронавируса, пожалуй, тоже – признак жизнелюбия. Причем актуальный. «Пишут: растет спрос на услуги секса по телефону. – сообщает поэт из Тель-Авива Марьяна Желтова. И предлагает свою версию сексуального телефонного монолога:
– Я снимаю с тебя налоговые обязательства... Страстно отбрасываю выплаты по машканте (ипотеке)... Твой иммунитет растет, он такой большой и... крепкий. Я вся горю! Мои округлые розовые рулоны ждут тебя. Войди в мой узкий прожиточный минимум от битуах леуми (социального страхования). Можно, я буду звать тебя Мой Карантин!» И – селфи в пустом автобусе. Без кожаной маски, но в темных очках.
Меж тем в том же краю другая дама объявляет: «вообразите: вирус жжет, политики… сошли с ума, заводы перестали выпускать кастрюли, кроссовки и айфоны. А банковская система сочла себя лишней, решила раздать деньги всем желающим и закрыться. И вот вы – возле банка, когда выносят коробки с деньгами. Много-много коробок… Много-много денег... Ваши действия?»
Комменты:
– Нахватаю побольше. Сыну на учебу, ему же на квартиру, себе – на домик под Питером.
– Другим хоть оставьте…
Будто невдомек, что в миг выноса денег все товары втащат внутрь. И запрут на замок.
Но тема-то не праздная. Объясняя поведение людей, психологи часто выделяют три фактора: давление, обстоятельства, оправдание. Вирус может объединить все три. Сильно «давить» на слабые психики. Стать «обстоятельством непреодолимой силы», т.е. поводом для отмены договоренностей. И оправдать отказ от финансовых обязательств.
И чего же надо ждать, если работодатели прекратят платить зарплаты, а заемщики возвращать кредиты? Верно: гражданских конфликтов, бьющих по слабым экономикам. А власти «спишут» на вирус все, что угодно. Сделав его инструментом управления.
Похоже, угрозу остро чувствуют те, кто подвержен первому фактору. Все чаще слышно: «вирус разрушил цивилизацию!» «Не война, не чума, не революция, пакость какая-то, а все посыпалось». Ни больше, ни меньше.
Обобщение – сильный прием. Не можешь дать примеры, но хочешь напугать? Пиши: все посыпалось. Будь уверен: те, кто в самоизоляции, глянут в окно – все ли на месте? Вслушаются – трещит ли мироздание?
А услышат, как замечает писатель Елена Иваницкая, вот что: «прежняя жизнь кончилась», «Запад рухнул», «Восток хрюкнул», «демократии обделались», «права и открытость границ обнулились», «впереди – неизвестность».
Неизвестность пугает. А страх подчиняет. Когда страшно – тянет к сильному, крутому.
А утюги поют: «спасение зависит от доверия к власти и консолидации». Как славно, что испуг не так силен, чтоб превратить «доверие» и «консолидацию» в подчинение. Тут все же нужны очень мощные общие ценности, либо – всеобщая паника. Но их не видать.
А что – видать? И это пульсирует в соцсетях – деление публики на группы по ее отношению к вирусу.
Первая – «пофигисты-фаталисты», назвал их консультант Денис Шильников. Они говорят: «хрен с ним – тусуемся-красуемся, и вирус нипочем!»; «кто в Магадане вырос, вертел коронавирус!»; «кто водку пьет, на вирус плюет!» Учительница напутствует детей в карантин: «Не бойтесь, здесь болеть не будут. С нами Бог!» Те идут домой, врубают футбол и слышат крики фанатов «Зенита»: «Мы все умрем!»
«Мы все умрем (не с фанатcким задором, а в слезах) – вторит им вторая группа – паникеры. «Все. И никто не поможет». Ужас-ужас-ужас. «Начальство все скрывает». «Когда создадут вакцину, будет некому вводить».
Третья – отрицатели. Широкий фронт от конспирологов до новой версии ВИЧ-скептиков. «Панику придумали, – пишут они, – чтоб отвлечь нас от процессов, ведущих в иную реальность». В какую? «В цифровое рабство тотального контроля и мир роботов». А так – вируса нет. Про него нам внушают закулиса, китайцы, телик, гуманоиды.
Четвертая – сухари. Они видят в вирусе опасность. Уходят в самоизоляцию, проводят дезинфекцию, мониторят ситуацию, делятся ею, пополняют припасы и т. д. Пишут: «это – эпидемия; положение сложное; паника опасна». Скучные люди. И шутки им под стать: «Знакомый китаец сказал, что лучше подождать заражаться коронавирусом СOVID-19; в сентябре выйдет СOVID-20...»
Пятая – врачи. Видно, как в тему входят психиатры. Доктор Андрей Вербицкий из Хемница (Германия): «Мы стоим лицом к лицу с бытием и небытием; и чувствуем тревогу, которой обычно избегаем. А она нужна. Она вырывает нас из рутины, приглашает к диалогу со своим я, к работе с ценностями, к росту. Тревога в дни эпидемии зовет изменить взгляд на отношения, стать внимательней, тоньше, добрей».
Все группы отражают два тренда, названные в начале: «ай-ай-ай, все рушится!» и «спокойно – идем дальше». Но четвертая и пятая не опасны остальным. А первые три – проблемны. Но не случайны.
Порой читаю о том, что вирус, де, легче побеждают там, где гражданские свободы и права ограничены, а власти склонны к жестким мерам, вроде заваривания дверей больных.
«Делюсь наблюдением, – пишет, как бы отвечая, Лена Брандт из Таллахасси (Флорида, США), – в странах, где есть права человека, люди сами идут в карантин. <…> У нас в городе четверо больных. Гуляй да и только. Никто никому ничего не запрещает… Люди сами все поняли и ведут себя ответственно. Кафе торгуют только на вынос. Организаторы отменили мероприятия. Занятия ушли в онлайн. Детские садики закрыли безо всяких указаний. Покупатели самоорганизуются у входа в магазины, чтоб внутри было меньше людей, а расстояние в очереди – 2-3 метра. Все по доброй воле сидят дома, и никто не рвется на улицу назло системе… Ведь она никого и не угнетает».
Но как быть, если люди не знают, что делать, коль не нужно идти на работу? Отвечает учитель из Москвы Алексей Миноровский: «Люди! Любите себя, изучайте себя, развивайте себя. Вам никто ничего не посылал – ни судьба, ни рептилоиды. Решаете вы. Так что живите – в поле, в офисе, в карантине, где хотите – так, чтоб самых разных выборов у вас было как можно больше. А выбирайте то, что любите. И хватит ныть».
Не скрою: я за подход «спокойно – идем дальше». Третью неделю работаю дома. Не ною. Читаю «Декамерон». И слежу за тем, как многие тысячи таких же, как я, пишут в социальных сетях новый «Декамерон». Книгу про любовь. И про то, как мы обнимемся, выйдя на улицу. Ну а вирус? Вирус зря примеряет корону.
