Стандарт и штандарт

Бюрократия неизбежна. Сколько ни пытайся с ней бороться, результат известен: возникает новая бюрократическая структура по борьбе с бюрократией.

Еще в 1854 году в России появился на свет известный бюрократ, директор Пробирной Палатки Козьма Прутков, родители которого, граф Алексей Константинович Толстой и его друзья, три брата Жемчужникова, таким образом отозвались на события внутри страны: начавшуюся Крымскую войну, рост патриотических и антизападных настроений, а главное – внутренний кризис империи, в которой рост системы контроля опережал развитие ресурсов, а коррупция – в том числе и в военных поставках – как ни старались, не искоренялась.

Среди литературных пародий и афоризмов у Козьмы Пруткова есть и «Проект о введении единомыслия в России», в котором простодушный, но благонамеренный автор рассуждал: «Правительство нередко таит свои цели из-за высших государственных соображений, недоступных пониманию большинства. Оно нередко достигает результата рядом косвенных мер, которые могут, по-видимому, противоречить одна другой, будто бы не иметь связи между собою. Но это лишь кажется!» По мнению Пруткова, подданный не может охватить всего величия правительственного замысла, поэтому нужно дать ему возможность получить «материал для мнения. Где ж этот материал?

Единственным материалом может быть только мнение начальства. Иначе нет ручательства, что мнение безошибочно.

Но как узнать мнение начальства?

»…целесообразнейшим для сего средством было бы учреждение такого официального повременного издания, которое давало бы руководительные взгляды на каждый предмет. Этот правительственный орган, будучи поддержан достаточным, полицейским и административным, содействием властей, был бы для общественного мнения необходимою и надежною звездою, маяком, вехою».

Козьма Прутков понимал, что ради достижения любой важной цели есть один верный способ – создать правительственный орган. До сих пор именно он используется с целью улучшения любой ситуации.

Возьмем науку. Нуждается ли она в улучшении? Безусловно. Что для этого нужно? Иные скажут, что нужно увеличить бюджет, создать свободную конкуренцию, обеспечить открытый обмен информацией. Но все это чревато. Бюджет не резиновый, его и на оборону не хватает, к тому же на чемпионат потратились. С миром мы в сложных отношениях, да и как отделить взаимодействие от шпионских посягательств? К тому же открытость воспринимается как опасность, а ну как у нас украдут что, или узнают наши слабые места? В общем, развивая науку и образование в одной отдельно взятой шестой части суши, абсолютно естественно приходится контролировать эти области. Проверять.

Вот есть у нас Федеральная служба в сфере образования и науки, иначе Рособрнадзор, и уже появилась информация, что именно этому ведомству предстоит вскоре проводить «оценку результативности деятельности научных организаций».

Сейчас оно уже осуществляет оценку результативности в области образования. И понятно как: разрабатывая «критерии эффективности» и «показатели результативности», и рассылая инструкции по соблюдению этой эффективности и результативности. И в сфере образования уже некогда ни учить, ни исследовать, надо бесконечно заполнять отчеты по этой самой эффективности и результативности.

Но есть ведь основания, скажете вы, наука и образования у нас государственные, а следовательно финансируются государством (уж как может, так и финансирует), и что делать без единого реестра и руководительных взглядов, как понять, что деньги расходуются на правильные – с точки зрения правительства и высшего руководства — вещи?

Соблюдение всех заранее утвержденных правил и есть мера, которая приведет всех к единой системе, где каждый ученый или преподаватель, а лучше, чтобы это совмещалось в одной штатной единице, будет виден как на ладони, оценен и размещен в надежной сетке мер и весов.

Как в армии, где есть лычки, погоны, звания, оклады, и всем все понятно.

Создать инструкцию по заполнению граф эффективности в мире образования очень непросто, для этого нужен бюджет и штат. Что и требовалось доказать – создание контролирующего органа важнее, чем развитие подконтрольных учреждений, ибо, как правильно заметил тот же Козьма Прутков: «Бди!»

В области образования система уже создана и работает. Все высшие учебные заведения давно стоят под ружьем и тренируют преподавателей для проверки их эффективности. А как ее проверить? По формальным и количественным показателям – соответствием дипломов спискам квалификации, строгим учетом видов деятельности преподавателей и сотрудников, не результатами же проверять? Отчет по эффективности включает множество неиндивидуализированных пунктов, призванных измерить количество часов, количество публикаций, количество выступлений. Самыми эффективными оказываются тренированные бюрократы, умеющие подгонять свои скромные достижения под шкалу измерения.

Я недавно была в одном из американских университетов, причем государственном, там тоже есть бюрократия и отчетность, но есть и другие виды проверки. Например, есть отдельная стоянка для машин лауреатов Нобелевской премии – их в этом университете несколько десятков.

Рейтинг высших учебных заведений, в которых работают в том числе и ученые мирового уровня, составляют в разных странах по разным показателям, среди которых, к примеру: соотношение трудоустроившихся по специальности выпускников с безработными, общие затраты на одного студента, отзывы студентов, количество студентов на одного преподавателя. Рейтинг влияет на количество студентов, которые хотят поступить в университет. Если университет не очень, то и желающих туда поступить мало, следовательно, ректор и попечительский совет должны принимать меры для повышения привлекательности — для студентов.

У нас студентам доверить такой ответственный выбор невозможно.

Государство должно само следить, правильно ли учит университет, тому ли, соответствует ли профессор своей должности? И даже не ректор будет это решать, не руководитель кафедры. Они такого нарешают…

Только в апреле и мае этого года Рособрнадзор лишил лицензии как минимум шесть вузов. В Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого магистров, аспирантов и ординаторов перестали готовить по 16 учебным направлениям. Две сотни студентов разъезжаются по другим городам. Плохо учили в Новгороде? Возможно, но студентам нравилось, они это выбрали. Теперь их лишили возможности доучиться там, куда они поступили. Студенты хотели получить липовые дипломы? Тогда почему у нас востребованы липовые диссертации, почему они могут обеспечить карьерный рост любого уровня? Это к университету вопрос? И возможно – ужас, но сделаем над собой усилие – у нас вообще не важен уровень образования, а диплом – не свидетельство полученных знаний, а право на дальнейшее продвижение по казенной карьерной лестнице?

Если в области науки критериями эффективности станут тонны заполненных отчетов, то приведет ли это к росту эффективности исследований или только к росту бюрократической массы?

На днях Рособрнадзор лишил аккредитации Московскую высшую школу социальных и экономических наук (Шанинку), сообщив, что аккредитационная экспертиза обнаружила нарушения Федеральных государственных образовательных стандартов. Среди них названы отсутствие необходимого материально-технического обеспечения (помещений для кафедр) и несоответствие квалификации педагогических работников. Соблюдение стандартов в науке и образовании становится самоцелью, хотя стандартное образование и стандартное мышление само по себе – нонсенс. Зато для бюрократического мышления стандарт — мать и отец. Нет ничего слаще, чем иметь «руководительные взгляды на каждый предмет».