Коричневая сумочка

Чудо – не чудо, но произошло это в канун 9 мая. За пару дней до. Чего-то вдруг я полезла разбирать старые залежи добра, которые оставила при переезде со старой квартиры. У каждого, наверное, есть такие заветные уголки, где сложены вещи, напоминающее о детстве, старой жизни, которые наверняка потом выкинут наши дети.

Среди такого старого хлама лежала бабушкина коричневая сумочка из кожзаменителя. Наверное, когда-то сумочка была маминой, потом вышла из моды, а выкидывать в СССР приходилось редко. Вещи жили собственной жизнью, переходя от одного владельца к другому, меняя, но не утрачивая свою потребительскую ценность.

Я никогда не рассматривала содержимое этой сумки. Помню, что сама положила в нее после бабушкиной смерти ее гребень, очки и кошелечек без единого рубля, но с кучей старых, советских монет. Я видела, что внутри сумки, в коричневом конвертике лежат какие-то бумаги. Наугад вытянула несколько, но поняв, что это молитвы, положила обратно. Мне они были ни к чему.

В этот раз, переворошив старые, истлевающие бумажки, я нашла там бабушкино свидетельство о рождении. 1910 год. Но главным был сложенный вчетверо листок в едва заметную клеточку, видимо вырванный из ученической тетради по арифметике. Я посмотрела на дату.

Письмо – а это было письмо с фронта, написанное карандашом, – было единственным письмом моего деда, Алексея Степановича, который был призван 24 июня 1941 года Дзержинским райвоенкоматом города Москвы.

На письме стояла дата 30 июня. Первое и последнее письмо, потому что уже 9 июля 1941 года мой дед попал в плен. Я узнала об этом недавно, пять лет назад, когда «Мемориал» нашел, где погиб и захоронен мой дед.

«Дорогая жена Клаша и дети Лида и Юра», – пишет Алексей Степанович. Ему 34 года, он из крестьян Владимирской области. Во время коллективизации их середняцкое хозяйство, где работали отец и мать, брат с женой и четыре сестры с мужьями, все не пьющие, привычные к труду, разорили, а мои дед и бабка переехали в Москву.

Дед работал каменщиком. Это был многовековой отхожий промысел для крестьян Ивановской губернии. Они пол-Москвы построили. Улица Большие Каменщики – про них. Дальше дед пишет, что они идут пешком куда-то в Латвию, что их страшно бомбят немецкие самолеты, что уже стало голодно.

Еще дед пишет, что они совсем не знают новостей. Нет газет.

Удивительный был этот Алексей, каменщик, крестьянский сын. В письме ни одной грамматической ошибки. Газеты любил читать и книги. Бабушка рассказывала, что у него в деревне еще было прозвище Лёша-книгочей.

Там он и попал в плен, на границе Латвии и Псковской области. Дед был опытный солдат, он прошел всю финскую. И даже не знаю, успел ли он «повоевать», была ли у него винтовка, чтобы сделать хоть один выстрел.

Уже пленным, также пешком, он прошел до первого лагеря, километрах в двухстах к северу от Берлина.

Оттуда в октябре его перевели в печально знаменитый Берген-Бельзен, огромный лагерь, где погибли тысячи европейцев, а среди них знаменитая еврейская девочка из Голландии, Анна Франк. Там погибло от голода и болезней 50 тысяч пленных красноармейцев. Тех, которые с моим молодым дедом попали в плен в первые недели войны.

Я побывала там, видела в музее леденящие душу фотографии изможденных молодых мужчин со славянскими лицами, которые сидели в вырытых руками ямах. Лагерь был около Ганновера, рядом с Северным морем, почвы песчаные, а потому рыть без инструментов все-таки было возможно. В музее мне рассказали, что многие красноармейцы пытались из того же песка соорудить крыши, но их засыпало.

Дед умер от голода через полгода. Их не кормили, или почти не кормили с того самого 9 июля, когда закончилась его свободная жизнь. А по сути и вообще жизнь.

Я представляю, как встречала 9 мая 1945 года моя бабушка, 34-летняя вдова с двумя детьми. Собственно, она не знала, что она вдова.

Она до конца жизни (а умерла она в 1988 году) верила, что ее Алеша жив. Он просто не может вернуться.

Она так и не вышла замуж, хотя возможности были. Бабушка была очень красивая. Как она встречала 9 мая? Наверное, и смеялась, и радовалась, и плакала, конечно. У нее на войне пропал муж, погиб брат и погибли мужья всех сестер. Просто выкосило.

Вот такое мое 9 мая. Со слезами на глазах.