Цивилизация
«Language is a Virus», — спела в 1986 году Laurie Anderson. Однозначно, любой язык — несомненный вирус, который внедряется в мозг, его апгрейдя. Язык, необязательно даже из букв и слов, художественный message, например. Такой вирус сделает индивидууму новое небо и новые смыслы; вирусы могут мутировать, склеиваться и т. п. — см. историю искусств. И это хорошо.
Но все оказалось сложнее. Ответственность за эту строчку Лори взял на себя Аркадий Драгомощенко, пояснивший, что в 1985 году он ей про вирус и сказал. Только в его — исходной, таким образом, — интерпретации дело не было связано с продуцированием смыслов&сущностей: »... мы тогда говорили не так, я объяснял, что вирус — это лингвистическая структура, но он находится в «полуживом» состоянии, но живой, поэтому язык жив как вирус, как... и т. д.»
Эта интерпретация, конечно, пессимистичнее. Плохой ленгвидж тоже вайрус, вот в чем дело. Материальная же основа этих рассуждений состоит в недавно распубликованном «Постановлении о привлечении в качестве обвиняемого» от 26 апреля 2004 года, произведенном следователем по особо важным делам прокуратуры Северо-Восточного округа г. Москвы, юристом 1-го класса Колобовой С. Н., по ходу уголовного дела № 8706.
Вот кусок (сохраняя орфографию и проч.): «Стомахин Б. В., негативно и отрицательно излагая в статях политические факты и события, происходящие в стране, высказываясь о России, как самостоятельном субъекте, как стране и государства оцениваются Стомахиным Б. В. негативно призывает к изменению существующего государственного строя в России путем свержения действующих государственных деятелей, в том числе и неконституционными средствами, таким образом, подстрекая к насильственному изменению власти, и, как следствие, существующего государственного строя». Тут интересны не правомерность мыслей С. Н. Колобовой и не высказывания + иные детали существования Стомахина Б. В.
Интересен факт обнародования вируса прокурорского языка, т. е. сознания. Существенно, что вирус зафиксирован письменно.
Говорить о его анамнезе, делая выводы, вряд ли стоит: он связан вовсе не с советским прошлым, а с сознанием вполне архаическим и прилагающимся к нему косноязычием. Конечно, эта связка доминировала в СССР, но ведь не только там. Конечно, особенности этого языка его носителями-переносчиками не осознаются.
Любой тип сознания, возник он или пробудился, будет захватывать территории. Только один вирус может изменить сознание немногих, другой пойдет шире. А еще есть чумка и есть чума, так что зависит и от объекта воздействия.
Произносится служебная мантра, зомби типа Годзиллы оживает и будет действовать, не слишком различая, по кому именно ходит.
Лучшая реакция на публикацию «Постановления» состояла в том, что «они все так пишут». Ага, они (а их много!) пишут именно так — кто противопоставит такому сознанию что? Причем «их» явно больше, чем условных «нас».
~Можно ли уже начинать бояться, что колобовский вирус покроет все&вся? Скорее, наоборот: налицо удача естествоведения, заметившая исходник этого сознания. В природе-то оно привычно; лица, его транслирующие, существуют в большом количестве, они примелькались. Редко когда столь наглядно они возникают из своих полусухих структур, тут же оживая и порождая «человека-при-исполнении», который принимается говорить и выносить суждения — вне зависимости от того, какой он хороший семьянин.
Возвращаясь к началу: вирусы, как и языки, — разные. Есть между ними и лично близкие. Все же просто: или производишь свои смыслы, или чужие производят тебя. Так что — не обращая впредь внимания на социальные, этнические, религиозные и иные способы разграничения физлиц — можно считать, что все, происходящее на свете, — это лишь вечная война языков, небольшим эпизодом которой является даже этот текст.
