Цивилизация
«Безнравственность, — писал Гюстав Флобер, — кстати сказанное это слово возвышает того, кто его произносит». Рассказ о таком мероприятии просто необходимо начать с чего-то в той же степени многозначительного, как и задумка сделать Общественный совет по нравственности на телевидении, должный как высшая инстанция определять и выносить вердикт — черное или белое, хорошо или плохо. Летом прошлого года с инициативой создания такового выступил Сергей Миронов. Теперь дошло до первого экспериментального заседания.
В понедельник в редакции «Комсомольской правды» собралась странноватая компания, в состав которой, в частности, входили Иосиф Кобзон, Павел Лунгин, Михаил Леонтьев и протоиерей Всеволод Чаплин. Целью сбора было обговорить возможные формы существования совета, выяснить, наконец, «где граница жестокости, пошлости, эротики, за которую нельзя переступать», и провести пробное заседание комиссии — представить, как это могло бы выглядеть, если бы она существовала. А в качестве подопытного кролика, с разрешения режиссера, был взят фильм «Новая земля».
Обсуждение было жарким — в переносном и особенно в прямом смысле — потому что кондиционер не работал, а вентиляторы выключили после того, как Кобзон пожаловался, что ему дует.
Чтобы было понятно, из-за чего сыр-бор, фильм сначала показали всем собравшимся. Итак, в недалеком будущем колонию заключенных высаживают на Севере вдали от цивилизации, выдают им все необходимое — инструменты, еду, одежду, отапливаемые бараки — живите. Но заключенные, обретя пусть и ограниченную, но все же свободу, не спешат основать дружную коммуну, начинают друг друга мочить, а через некоторое время бодро приступают к каннибализму. И если бы не бывший пилот Георгий Иванович, повинный в том, что расстрелял диспетчеров, из-за ошибки которых его семья погибла в авиакатастрофе, так бы все бы друг друга и съели. Ему же удается привести колонию в божеский вид — правда, лишь до поры.
Самое смешное здесь в том, что фильм Мельника, несмотря на некоторую кровожадность, абсолютно целомудренный.
Люди жрут людей где-то за кадром. Подумаешь, один раз в кастрюлю падает человеческая ступня, а в другой — крупным планом перерезают горло. Понятно, что любой голливудский триллер или боевик категории R превосходит по мере экранной жестокости «Новую землю» во много раз. Да и в контексте антиутопии эта жестокость не выглядит самоценной, как, скажем, в фильмах ужасов, большинство из которых созданы именно для того, чтобы всеми мыслимыми и немыслимыми способами, демонстрацией физиологических страданий и внутренних органов попугать зрителей и вызвать приток адреналина.
Однако, как оказалось, это совсем неочевидно. По крайней мере, далеко не всем. Например, актер Владимир Конкин сходу заявил, что «искусство должно врачевать душу, а не угнетать», а этот фильм учит современную молодежь: «Режь и выживешь, если не ты, то тебя». «Когда молодежь увидит этот мясокомбинат... — ужасался Конкин. — Я не ожидал от Мельника такого».
Тем временем Михаил Леонтьев выступил в неожиданном для него рациональном амплуа: «Этот фильм - притча, которая, как и всякая притча, доведена до абсолюта», а относительно комиссии сказал, что есть опасность вкусовщины, и что «многие за неприятием эстетики будут скрывать неприятие идеи».
Протоиерей Чаплин воздержался, высказавшись в духе «ни войны, ни мира, армию распустить». Сначала проявил известную для священнослужителя долю либеральности, объявив, что «вечность нравственных норм здесь показана через шок — и это оправданно», но потом строго сказал, что «полезен этот фильм будет далеко не всем», поэтому лучше не показывать его по телевизору, по крайней мере — до часу ночи. Затем Чаплин одобрил идею комиссии, добавив, что в ней, конечно, должны присутствовать люди разных сословий и профессий.
Иосиф Кобзон для разнообразия вступился за «Новую землю»: «Меня настораживает некоторое кокетство — «можно ли...» — фильм создан, великолепная режиссура».
А что касается, неоправданной жестокости, то, по словам Кобзона, недавние события на Кавказе — «не лучше и не хуже, это жестокость сегодняшней жизни». Однако в вопросе создания комиссии по нравственности Кобзон занял более жесткую позицию, сказав, что уж если такой комитет создавать, то характер принятия решений должен быть не рекомендательный, как задумано, а запретительный. Только цензура эта должна быть не идеологическая, а нравственная. «Почему мы боимся слова цензура?» — спрашивал Кобзон.
Актер Николай Бурляев внезапно оказался готов принять экранные зверства: «Ты показал героев нашего времени. Это твой крик, и он должен быть услышан». Впрочем, слушать крик он предложил только тем, кто достиг 16 лет, и строго после 23 часов. Он также отметил, что общественная комиссия просто необходима, и в нее в обязательном порядке должны входить врачи, которые смогут говорить, «поступит ли фильм алкоголизации, проституизации населения».
Главный редактор «Известий» Владимир Мамонтов сказал, что ему вообще непонятно, о чем тут спорить. «Авторы должны определиться, что они снимают — «Остров» или «300 спартанцев». «Хороший, крепкий, нормальный фильм, но какая здесь бездна тлена? Обычный боевик. Для заседания комитета нужно было выбрать совсем другой — например, «Груз-200».
Павел Лунгин начал с того, что «Не дело режиссеру судить режиссера», — и затем продолжил: «Мы не имеем права разрешать или запрещать. Если мы будем измерять количество крови — то это бесперспективно».
Зато актер Александр Михайлов, посмотрев фильм, вообще пожалел, что знаком с режиссером. «Я бы не хотел такими картинами очищать душу нашего современника.
Я считаю, что крови уже достаточно. Я стою за образ, созидание, красоту и свет».
К единому мнению служители искусств так и не пришли. Надо ли вводить цензуру или надо давать советы... Вопросы если не вечные, то решаемые с трудом в пределах нескольких часов. Черту под дискуссией попытался подвести советник председателя Совета федерации Александр Щипков. Он заявил, что речь идет не о цензуре, а исключительно об оценочной деятельности. Фильмы, передачи не будут запрещаться по результатам решений комиссии, она лишь будет говорить, нравственно или безнравственно, а уж прислушаются ли к ней телеканалы — это их дело.
Впрочем, он уверен, что каналы прислушиваться будут.
