Цивилизация
Сбив на дороге человека, местный политик уговаривает своего водителя взять на себя вину — ему-то, водителю, всего год заключения, а он, политик, поломает карьеру. Герой в ответ по-самурайски обреченно кивает, а его близкие, несколько раз для верности посмотрев в пространство, пускаются в разнос. Сын проваливает экзамен, приходит в синяках, а потом требует автомобиль. Мать идет просить деньги к политику, тот долго глядит на вентилятор, а затем не без последствий для супружеской верности предлагает подвезти даму до дома. Отец возвращается с отсидки и, моментально оценив диспозицию, становится угрюм. Члены семьи посылают друг другу печально-укоризненные взгляды.
В пресс-релизе объясняется, что упоминание в названии хвостатых животных отсылает к притче про трех обезьян — одна молчит, другая ничего не хочет слышать, третья закрывает глаза:
мол, именно так ведут себя герои вместо того, чтобы сходить к психологу и «поговорить об этом». Не новая для Джейлана мысль о том, что мы все друг другу чужие, подана с арт-хаусной, мягко скажем, размеренностью — не зря турецкого режиссера упорно сравнивают с Антониони и вспоминают о любви Джейлана к Тарковскому. На экране не предвещающее ничего хорошего грозовое небо, не оправдывающая кровавых ожиданий железная дорога, а также дверные проемы, в которых изредка появляются готовые разразиться рыданиями персонажи. Они почти не говорят, только спят, бреются, стирают с ногтей лак и смотрят-смотрят-смотрят…
Нечего себя обманывать, наша жизнь по большей части действительно состоит не из того, о чем пишут в любовных романах, а из бессмысленного созерцания потолка вперемешку со скучной бытовухой.
Однако в турецких пейзажах арт-хаусная бесстрастность, местами граничащая с эмоциональной фригидностью, приобретает неожиданный комический эффект. Раздираемые не лучшими чувствами жгучие южане иногда срываются и кричат «Я убью тебя», но вместо того, чтобы выполнить заявленное до последнего, театрально отворачиваются и долго пялятся в сторону.
Но главное, все это не может не наводить на размышления о дурной привычке противопоставлять поточное голливудское кино фестивальному, будто бы первое страдает ограниченностью и делается по наработанному шаблону, тогда как второе дышит свежестью и интеллектом. Ничего подобного, арт-хаус тоже отлично мастерится из кирпичиков – немногословности, статичных видов, многозначительности –
но, как известно, серьезное лицо еще не признак ума.
Нури Бильге Джейлан — великолепный фотограф и знает, как сделать красиво, но ни один, даже самый живописный кадр, демонстрирующий очередной дверной проем, не может скрыть того, что недосказанность в «Трех обезьянах» прикрывает нехватку слов, а эпичность – навязчивое желание приглянуться фестивалям. В каком-то смысле это справедливо, что за «Три обезьяны» не раз номинированный на «Пальмовую ветвь» Джейлан получил наконец в 2008 году на Каннском фестивале приз за режиссуру. Он и вправду мастер, раз умудряется обманывать Канн.
