Цивилизация
Под закрытие фестиваля в Каннах показали еще один фильм из разряда «многообещающих» – если дадут приз, так сразу провозгласят «открытием». Самый молодой конкурсант, 35-летний венгр Корнел Мундруцо, уже участвовавший в фестивале и получавший приз за драму «Дельта», представил картину «Нежный сын – Проект «Франкенштейн». Шедевром ее не назвать: аскетизм, поначалу радующий глаз, к финалу превращается в откровенную отмороженность и начинает раздражать.
Однако кино показательное.
Сам Мундруцо играет одну из двух главных ролей – режиссера по имени Виктор (он и есть Франкенштейн, надо полагать), который в канун Рождества проводит кастинг очередного фильма. Он ищет актера-непрофессионала на главную роль и никак не может отыскать. Вдруг перед камерой оказывается молчаливый паренек, который вызывает интерес постановщика. Юноша ведет себя странно. Не отвечает на вопросы, шарахается от довольно привлекательной партнерши (от него всего-то и требуется ее поцеловать), а потом выпрыгивает в окно, предварительно придушив девушку.
Вскоре выясняется, что молодой человек – семнадцатилетний сын режиссера, до сих пор не знакомый со своим отцом; он сбежал из детдома, чтобы с ним встретиться.
В том же пустынном здании-лабиринте, где проходят съемки, живет мать убийцы и ее приемная дочь, в которую диковатый юнец тут же влюбляется.
Аналогии с романом Мэри Шелли, на которых настаивает Мундруцо, очевидны.
Режиссер-отец – творец, поневоле создавший чудовище. Сын, он же монстр, на самом деле одинокое и ранимое существо, которому нужно всего лишь немного любви. Ничего нового. Однако картина отнюдь не об отношениях отца и сына: они, собственно, встречаются только в самом конце, чтобы предпринять то долгое путешествие на север, которое описано и в книге. Фильм о власти автора над произведением, его героями и окружающим миром.
Власти когда-то безграничной, а ныне заметно ослабшей.
Режиссер хочет снять кино, но у него ничего не получается. Сценария, кажется, нет. Актеры на пробах играют из рук вон плохо. Наконец приходит главный герой, но и тот вне авторского контроля. Совершается убийство, декорацию закрывает полиция. Детище, зачатое нежеланным и давно исчезнувшее в пространстве, вдруг материализуется, а режиссер не может ничего поделать. В конце он остается один – растерянный, не нашедший ни стиля, ни смысла, среди бесконечных снегов.
Конечно, можно увидеть в этом личное признание венгерского постановщика, которое, откровенно говоря, мало кому интересно, кроме его ближайших друзей и членов семьи.
А можно – след глобального кризиса авторского кинематографа, королевством которого всегда был и до сих пор остается Канн.
Прошлый «звездный» фестиваль выявил серьезный кризис Авторов с большой буквы: Тарантино, Триер, Альмодовар, Цай Мин-Лян сняли отнюдь не лучшие свои картины (лучшим в них было осознание и анализ настигшего режиссеров кризиса). В этом году Авторы стали скромнее – прячутся за героями, актерами, темами; Майк Ли и Аббас Киаростами держатся предельно скромно, даже Такеши Китано ведет себя тихо.
Великие старцы свели общение с окружающим миром к минимуму
– Мануэль де Оливейра вышел на пресс-конференцию буквально на полчаса, Годар вовсе не приехал на премьеру собственной картины.
А новые фестивальные герои на звание Авторов не столько не тянут, сколько не претендуют. Среди их фильмов есть и крупные достижения, и подлинные шедевры, а вот среди них самих ни одного не повернется язык назвать гением. Не делают скандальных заявлений, не спят со старлетками, не устраивают дебошей, не бьют морду интервьюерам. Даже одеваются неброско. Цзя Чжанке (у него «Золотой лев» есть, между прочим), Апичатпонг Вирасетакун (признан лучшим режиссером XXI века), не говоря о Сергее Лознице, не лезут на рожон.
Они похожи на обычных смертных.
И даже когда они снимают себя в главных ролях, как Кристи Пуйю или Корнел Мундруцо, делают это только в порядке самокритики, а никак не самоупоения, как это бывало с мэтрами – от Вуди Аллена с Клинтом Иствудом до того же Китано. Вот вам парадокс новой культурной эпохи.
Хорошего кино меньше не стало, а великие режиссеры как-то растворились.
Остались неприкаянными франкенштейнами при своих неуправляемых фильмах-монстрах.
В этом контексте вдвойне интересно посмотреть, как Канн примет последний конкурсный фильм – Великое Кино О Великой Войне, сделанное Кинорежиссером, настоящим Автором с Большой Буквы, Никитой Сергеевичем Михалковым.
