Цивилизация
Иногда складывается впечатление, что Россия превращается в нацию продвинутых туристов. Позабыты старорежимные поездки по Золотому кольцу, круизы по Волге и отдых в Крыму. Если уж куда-то отправляться в отпуск, то не ближе Барбадоса. Словно компенсируя свои детские фрустрации времен «железного занавеса» (когда выяснялось, что дальние страны суждены исключительно Юрию Сенкевичу, а всем остальным он расскажет по телевизору), наши сограждане теперь готовы рвануть хоть на экватор, хоть на Северный полюс – хватило бы денег.
Но вот парадокс: при таком массовом энтузиазме подавляющее большинство туристов стремится не к познанию, а к комфорту.
Море, пляж, хороший отель и налаженный сервис – что еще нужно, чтобы достойно провести каникулы? Фразы типа «отдыхали себе спокойно, так нет: жене приспичило ехать на экскурсию» вполне отражают суть нашей тяги к экзотике. Представления о местном колорите легко ограничиваются пальмами за окном, аборигенами в сувенирных лавках и какой-нибудь достопримечательностью, желательно не очень удаленной от пляжа. Мало кому охота вникать в обычаи и традиции, добывать аутентичные впечатления в стороне от экскурсионных маршрутов, раскапывать исторические детали, не упомянутые в путеводителе. Пусть Миклухо-Маклай изучает жизнь всех этих папуасов, а мы на заслуженном отдыхе.
В данном случае роль пресловутого Миклухо-Маклая берет на себя фотограф Сергей Ковальчук. Не то чтобы он вдарился в сугубую этнографию, но для него Юго-Восточная Азия – это не край непуганых туристов, а регион с собственным укладом (вернее, с целой сетью различных укладов), с культурными памятниками и природными видами, до которых не всегда бывает легко добраться. Именно это автор выставки, устроенной Московским домом фотографии, и называет подлинной экзотикой. Впрочем, при более внимательном изучении экспозиции можно сделать вывод, что его миссия все-таки выглядит половинчатой. Фотограф не избегает популярных туристических мотивов и общедоступных красот. Он лишь слегка раздвигает горизонты, предъявляя частицы «другой реальности». Скажем, видовая съемка камбоджийского Ангкора или райских уголков на Бали не так уж сильно отличается от глянцевых фотографий в рекламных проспектах.
Но по соседству располагаются хроники рыбацких будней во Вьетнаме или сцены ритуальных танцев в Новой Гвинее – не карнавальных, а вполне настоящих.
В результате возникает спектр, в котором есть место и туристическому гламуру, и фрагментам подлинной жизни. Надо полагать, позиция эта компромиссна: Сергей Ковальчук на основе своих азиатских сессий выпустил недавно два альбома с фотографиями. Сей формат предполагает известную долю приятности для глаза и определенную степень познавательности. Полистав альбомы (ну и просмотрев экспозицию, разумеется), зритель-читатель должен испытать потребность собраться в дорогу и самолично приобщиться к теме. По этой причине автор романтизирует даже те аспекты, которые в глубине своей таят не самые радужные ощущения. Естественно, никак не акцентирована тема бедности населения или последствий всевозможных стихийных бедствий. В новостях то и дело звучат сообщения о разрушительных цунами и землетрясениях в Индокитае и Индонезии, а у Ковальчука сплошная благость... Впрочем, ее можно объяснить просто позитивным мировосприятием автора.
Было бы иначе — подался бы он в репортеры, а не в фотохудожники.
Словом, выставка о красоте, а не об изнанке жизни. С такой оговоркой принимается она на ура. Во всяком случае, посетители вернисажа выглядели довольными. Получается, что есть еще на свете места, где своеобычность не уничтожена глобализацией и где природа не только девственна, но и умопомрачительна. Горшечники лепят из глины сосуды, рыбаки плывут за уловом, жители папуасской деревни раздувают огонь в очаге и возносят молитвы местным богам. Вулканы величественны, но не грозны, водопады стремительны, буддийские храмы торжественны. Мартышки ловки, крокодилы свирепы, бабочки трогательны, а люди чисты душой. Как говорится, жизнь продолжается.
