Цивилизация
Десяток чернокожих актеров и один киргиз молча стоят на постаментах, сидят в клетках и вольерах, лежат на операционном столе, носят намордники и застревают в голландском натюрморте.
Проект «Exhibit B» представляет собой воссозданный «человеческий зоопарк», какие были любимым аттракционом европейцев в XIX веке.
Белые люди привозили африканцев на ярмарки и балаганы, над ними потешались, ставили опыты, доказывая расовое несовершенство чернокожих и огрехи эволюции.
Сама выставка сделана в жанре «блэксплуатации» — как криминальные фильмы про чернокожих:
хорошим копом выступает автор, пойманным за руку плохим парнем — зритель (разумеется, белый, сытый и злой).
Сюжетная канва сплетена из документальных историй о плантаторах с корзинами отрубленных черных рук, африканках, которых заставляли варить головы соплеменников, об освежевании и кастрации, квазинаучных опытах и расовых теориях.
За саундтрек отвечает хор отрубленных голов — последний аккорд экспозиции.
Всего месяц назад в Лондоне перформанс Бретта Бейли — белого, кстати, художника из ЮАР, борца против апартеида, — сгоряча бойкотировали, не успев рассмотреть. Почти 23 тыс. человек подписали петицию с требованием его запретить. Еще две сотни активистов блокировали показ в арт-центре Barbican: его пришлось отменить из-за «угрозы безопасности исполнителей, зрителей и персонала».
Противники перформанса трубили о праве «дикарей» хотя бы сегодня не быть жертвами, кричали, что безмолвствующие негры в выставочной витрине только умножают расовые стереотипы.
Ведь их страдания саботированы пародией, а зверства эксплуататоров превращены в пыточный аттракцион.
Сторонники, впрочем, упирали на адекватность выбранного языка теме и напоминали о просветительском и гуманистическом пафосе проекта.
Но политика карательной толерантности в результате все равно превратила сдержанный рассказ о становлении расизма в оскандаленное шоу.
После лондонской истории запреты и бойкоты стали частью программы. Даже удивительно, что на показы в Москве не явился какой-нибудь Дмитрий Энтео со своими рыцарями нравственности.
«Exhibit В» создавался Бейли как проект на экспорт: с 2012 года он гастролирует по мировым фестивалям.
На первый взгляд перформанс действительно смотрится Диснейлендом с кровавой исторической подкладкой в виде историй убитых, униженных и оскорбленных.
Но на деле угрюмый колониальный дискурс в сочетании с провокационной программой работают так же, как «Маус» Арта Шпигельмана —
получивший Пулитцера комикс о холокосте: несерьезный, масскультовый формат нисколько не дискредитирует содержания.
При этом почти все герои смотрят на зрителя сверху вниз, как хозяева. Этот нисходящий взгляд отдает достоевщиной («Да вы убили, Родион Романыч! Вы и убили-с»), родовой травмой, которую тащит на себе не жертва, а насильник.
Один-единственный персонаж — киргиз, брат убитого в Москве эмигранта, в одиночку переносит выставку из философско-исторического контекста обратно — в социальный, наш, московский.
Без него чувство причастности к глобальной катастрофе (будь то холокост или погромы в Бирюлеве) не возникло бы и перформанс так бы и остался абстрактной историей из области патетических раздумий о гуманизме и равенстве.
Выставка держится на односложном механизме, который активно пользуют все перформеры, бравирующие принципом «в присутствии художника» Марины Абрамович —
игрой в гляделки. Люди превращаются в экспонаты, актеры — в живых мертвецов, с укором глядящих в глаза зазевавшемуся зрителю.
Вот только он не идентифицирует себя ни с персонажем-жертвой, ни с незримой фигурой поработителя, а остается зевакой, вуайеристом. Так вскрывается дешевизна навязанного чувства вины, которое само по себе оказывается сомнительным художественным опытом. Сквозь него проступает карнавальная изнанка любого разговора о насилии с повышенной концентрацией скорбных вздохов.
Зрителю достается позиция разглядывателя, попавшего даже не в цирк, где тыканье пальцем и гыгыканье легализованы, а в мясную лавку.
Этот проект рассказывает об ощущении настоящего, которое не теряется в процессе превращения цирка уродцев сначала в документальный театр, а потом и в объекты искусства. Ведь искусство это ангажированное, а проект на заданную тему. Единственная мысль, которую с помощью своего «человеческого зоопарка» транслирует Бейли, в том, что холокост, американская травля «цветных», расовая политика нацистов не были новинками XX века: их изобретению предшествовали сотни лет поощрения неравенства и истребления иных.
