Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

«В «Голосе» я получила удар под дых»

Полина Гагарина о шоу «Голос» и новом альбоме «9»

Полина Гагарина рассказала «Газете.Ru» о том, почему хотела обязательно вернуться в шоу «Голос», почему не смотрела свои выступления на «Евровидении», а также о сотрудничестве и дружбе с Бастой и новом альбоме «9».

В прошлом году Полина Гагарина сделала резкий рывок в карьере благодаря участию в «Евровидении» и согласию на роль наставника в шоу «Голос». В нынешнем певица не планирует сбавлять обороты. Она уже расширила круг своих почитателей, записав для нового альбома Басты (Василий Вакуленко) дуэт с рэпером под названием «Голос», а сейчас возвращается в шоу Первого канала и выпускает новый альбом «9» при поддержке находящегося под руководством Вакуленко лейбла «Газгольдер». Перед выходом пластинки и между съемками в «Голосе» «Газета.Ru» встретилась с певицей.

— Вы второй сезон подряд стали наставницей в «Голосе». Как это случилось? Почему согласились? Никто до последнего не знал, кто будет в этом году ковать звезд.

— Я тоже ничего не знала до последнего, правда. Но я очень хотела вернуться, признаюсь честно. У меня после первого сезона осталось ощущение какой-то недосказанности, невыполненного задания. Я перфекционистка. Нас во МХАТе так учили — или отлично, или никак, других вариантов нет. Хотя мне не нравится, как я выгляжу, как пою, у меня к себе всегда много вопросов. Я до сих пор свое выступление на «Евровидении» не смотрела. Ни одно, ни другое. Но я знаю, что поставила себе сверхзадачу и с ней справилась — во мне воспитали такого бойца. Или побеждать, или уходить со сцены.

— А что вам в вас на «Голосе» не понравилось?

— Я недавно пересмотрела первый сезон — с большим трудом — проанализировала и поняла, что критикующие меня зрители не смогли совместить мой сценический образ и то, как я веду себя в жизни. Их насторожила моя открытость, инфантильность или даже эмоциональность. На сцене я транслирую, скорее, диву, а тут люди увидели меня такой, какая я среди самых близких друзей, когда я делаю все что хочу. Плюс это наложилось на эффект «Евровидения». Когда я поехала выступать, то поначалу была очень напряжена, но быстро поняла, что ко мне там все очень хорошо относятся, доброжелательно — без всякого пафоса и наигрыша. Я была просто переполнена любовью, и тут всего три месяца прошло, и на первом для себя «Голосе» я получила удар под дых. Понятно было, что меня будут сравнивать с Пелагеей — две блондинки, две Полины Сергеевны, две подружки. Мне было очень тяжело. Представьте сами, я еще в мае была народной героиней, люди на улице подходили сказать «спасибо», а тут на меня выливается ведро грязи. Первые полтора месяца я рыдала в подушку, а потом взяла себя в руки и победила — прежде всего, себя саму.

— Вы критику на каких-то форумах читали? Или в социальных сетях?

— Чтобы на форумы ходить, надо быть совсем сумасшедшей. Хватало и моей страницы в инстаграме, которую я веду самостоятельно. Когда начался «Голос», встречались и такие, кто писал просто «дура».

— Дура?

— Это самое мягкое! (Смеется.) Плюс звонили какие-то знакомые — все наперебой со своими советами. Поначалу я объясняла, что съемка всегда процесс хаотичный, где нет перерывов и пауз, нет дублей, — это конвейер, где ничего нельзя изменить, все слепые прослушивания, это уже не секрет, снимаются за три дня. Здесь, кстати, ответ на еще один мой любимый вопрос: почему я несколько программ подряд сижу в одном и том же платье? А потом… Потом зрители привыкли и начали меня поддерживать. Это эффект второй волны: люди привыкли к первым наставникам, и им было сложно принять новеньких.

— Когда вы пересматривали начало первого сезона, у вас у самой было ощущение, что вы ведете себя неестественно?

— Нет. Я разная. Я могу быть и такой. Я себя до сих пор чувствую лет на пятнадцать, не больше, притом что моему сыну скоро девять. Я еще успею стать строгой, спокойной, рассудительной и так далее. Я такая, какая есть. И если мне нравится участник, то я срываюсь с места и бегу, чтобы объяснить, что он обязан идти ко мне в команду. В аналогах «Голоса» за границей наставники разве что колесом не ходят — и это нормально. А у нас почему-то к такому не привыкли. У нас все более сдержанно.

— Хотя и Градский плакал, и Билан вскакивал с ногами на кресло.

— Но это было уже в тот момент, когда к ним все привыкли. В общем, для меня этот стресс стал серьезным уроком и еще раз поводом работать над собой.

— Получилось?

— В комментариях пишут, что я «интеллигентная», «утонченная» — в общем, весь тот набор слов и эпитетов, который звучит, когда я выхожу на сцену. Значит, получилось. Я делаю акцент на том, что я музыкант и, кроме того, драматическая актриса с высшим образованием. Кое-что у Градского позаимствовала (смеется). Во всяком случае, агрессии больше нет, это несомненный плюс. Ну и потом, все-таки хочется заявить себя как личность, более полно. Вот как вы думаете, как меня со стороны воспринимают?

— Ну, кто-то помнит «Фабрику звезд», а для остальных вы выстрелили на «Евровидении», а потом сели в «Голос». Вертикальный взлет, практически.

— Люди видят то, что им хочется видеть. Но они меня совершенно не знают. Мои друзья знают, что Гагарина может спеть что угодно, что Гагарина может сесть за фоно и сыграть любое произведение с листа. Я при этом не выскочка и стесняюсь лишний раз себя хвалить и рекламировать. Это надо делать реальными поступками, чем я тут и занимаюсь.

— Расскажите теперь, как вам вообще новый сезон? Как участники?

— Очень приятно, что добежали те, кто не попал в прошлом году. Огромная концентрация сильнейших голосов. Жаль, что я не очень разбираюсь в классическом вокале, в этом и Леонид Агутин на съемках признавался на свой счет. Это нечестно: они могут петь вообще без микрофона, это заведомо громче. Кроме того, на мой вкус это очень относительная красота. Я оперу не слушаю, могу воспринимать только Каллас — у нее магический, обволакивающий голос. Но она уникум. А все остальное мне неблизко — я понимаю, что это может быть хорошо, но неблизко. Другое дело, если выходит какая-нибудь хрипатая девушка и дает рока, тогда я сразу поворачиваюсь, конечно. Хочется ведь искать какие-то уникальные, самобытные тембры.

— А как вам кажется, «Голос» — это действительно шанс для артистов сделать себе имя? Или это все-таки иллюзия?

— Очень трудно угадать, кто талантливый, а кто нет. Особенно когда спиной сидишь (смеется). Очень многое должно совпасть, чтобы человек с хорошим голосом стал артистом, — труд, талант, удача. Я сама про это постоянно думаю. Причем первое место в конкурсе — оно часто роковое. У Сергея Волчкова, насколько я знаю, все хорошо с концертами, но у других куда хуже. Алла Борисовна вот тоже никогда не занимала первых мест. И я тоже на «Евровидении» (улыбается). Мне в инстаграме написали «спасибо» за второе место и подписали: «Бюджетники».

— А какая ваша сверхзадача в качестве наставника?

— Есть у меня одна задумка, но я ее пока не буду раскрывать. Вообще, я пытаюсь до всех ребят донести, что только они смогут сделать какие-то шаги, за них их никто не сделает. Мы разбираем с ними тексты песен, работаем над акцентами, над артистизмом. Мне лично интересны не поющие головы, а артисты с собственным лицом, способные довести зрителя до слез или до смеха. Кроме того, почему «Голос» помог Антону Беляеву и Тине Кузнецовой? Потому что они уже к тому моменту писали песни, конкурс стал для них трамплином, придал ускорение их движению. Я говорю, что кавер-бэнд — это круто, хорошая школа, но надо рисковать, выигрывает тот, в ком есть дух авантюризма. Жизнь твоя будет такой, насколько у тебя хватит куража. Я лично не перестаю мечтать, ставлю себе высокие задачи, причем только в повелительном наклонении.

— Уход Градского как-то сказался на атмосфере?

— Да, конечно. Александр Борисович для всех нас авторитет, это была такая дедовщина — в хорошем смысле. Мы все время с ним сверялись: «Да, Александр Борисович?», «Хорошо, Александр Борисович». Сейчас мы все немножко расслабились. Учитывая особенно, что с Димой мы давно знакомы и дружим, с Леонидом тоже, а с Григорием Викторовичем притерлись друг к другу в прошлом сезоне.

— У вас сейчас при поддержке творческого объединения «Газгольдер» выходит новый альбом, и это тоже в некотором смысле итог участия в «Голосе». Расскажите, как это случилось?

— Я давно мечтала с Васей (Вакуленко. — «Газета.Ru) познакомиться. Мы шапочно пересекались на каких-то мероприятиях, но нормально пообщаться никогда не получалось, и тут такой случай представился. В процессе съемок мы узнавали друг друга, не было такого, чтобы мы бесконечно говорили. Да и нервничали оба. Но я к нему уже на одной из первых программ подошла и сказала, что хочу записать дуэт. А он ответил, что у него уже почти готовы слова. Я удивилась, на что он ответил: «Я же знаю, что ты круто поешь». Песня, правда, была готова только через год почти (смеется). И вот я пришла на «Газ» записывать вокал, и мне там так понравилось, так уютно там было, и микрофон очень понравился, в который Василий пишется… А потом я начала менять менеджмент и, зная, как ребята с «Газгольдера» работают, решила к ним обратиться. Теперь мы дружим и сотрудничаем. Сейчас в музыкальной индустрии сложный момент — либо ты впрыгиваешь в этот поезд с новыми технологиями, либо остаешься с поколением, которое не заказывает музыку онлайн. На «Газе» именно с этими вещами очень хорошо. Но я не могу сказать, что я артист «Газгольдера», это было бы странно.

— Альбом в этот момент был уже готов?

— Нет, его я писала как раз летом. У меня были свои студии, но поскольку Вася много гастролировал, на «Газе» часто было время, и в итоге абсолютно весь альбом был записан там.

— Сам Баста принимал какое-то участие в записи?

— Да. Он познакомил меня с Ромой Capella, которой помог с продюсированием, и мы записали еще один дуэт. Причем я не была уверена, что он успеет, но Вася не был бы собой, если бы не записал свою часть за ночь. Это серьезная песня, очень мне нравится.

— А песни кто писал? Вы?

— Да. Вся музыка моя. Был период, когда 18-летняя девочка Полина выпустила «Колыбельную» — мало кто знает, что я ее сама написала, но потом нужен был прорыв, и появился Костя Меладзе. Он написал для меня серию бронебойных хитов, потом наши пути разошлись, и случилось «Евровидение»… Мне сейчас очень хочется окунуться в музыку, в творческий процесс. Была куча идей, мы много времени проводили с музыкантами. Итогом я очень довольна. Надо было обязательно записать пять английских песен, которые я давно пою, но они никогда не были записаны. Сейчас они выглядят иначе, чем мы играем их живьем. По мне это звучит как хорошая поп-музыка. Слова мы писали с одной очень талантливой девушкой — одна бы я не успела к сроку. Мне очень важно было выпустить этот альбом сегодня, именно 9 сентября. В нумерологии число 9 означает зрелость и интуицию, я сейчас чувствую перемены именно в эту сторону.

— Ну и последний вопрос. Вы очень громко выстрелили, но теперь стоит вопрос, что дальше. Есть ощущение, что ваша карьера сейчас на перепутье — либо встраиваться в странный российский шоу-бизнес, либо продолжать двигаться относительно независимо от бесконечных «солянок»? Вы уже понимаете, что выберете?

— Мне бы, конечно, хотелось второго варианта. Я очень люблю, например, Сию, которая много лет в бизнесе, но пишет и поет те песни, которые хочет. Мне бы хотелось добиться чего-то подобного. Я, разумеется, не андерграунд и становится им не собираюсь. Я считаю, что поп-музыка — это круто, но я хочу делать ее по своим правилам. Что касается шоу-бизнеса… Я не очень люблю тусовки. Конечно, есть какие-то обязательства, где-то я появляюсь, но погружаться во все это мне не хочется. Да и меня там раньше не особенно замечали. Но теперь они поняли, что я есть.