Цивилизация
В 1965 году, пока власть была занята переходом от оттепели к застою и немного отстала от искусства, актеры Театра на Таганке встречали зрителей у метро и начинали играть «10 дней, которые потрясли мир» в постановке Юрия Любимова прямо на улице. Это была первая постановка «иммерсивного» театра в России — и спустя полвека по просьбе Каталин Любимовой, супруги режиссера, Максим Диденко и Мастерская Брусникина вновь ставят ее, на этот раз в музее Москвы.
Другие «10 дней»
Перед началом спектакля «10 дней, которые потрясли мир» в Театре драмы и комедии на Таганке, 1965 год
ТАССКакими будут новые «10 дней, которые потрясли мир», знают все и не знает никто. В основе спектакля все так же лежит книга американского журналиста Джона Рида об Октябрьской революции, свидетелем которой он был сам — но даже те, кто ее не читал, вполне ярко могут представить себе треск пулеметов на улицах Петрограда, большевистские знамена, рабочих, грабящих барские дома да винные погреба, и самосуды над буржуями. Впрочем, книга Джона Рида, которому импонировали большевики, совсем не о том — не об этом и оригинальный спектакль Любимова. В 1965 году он был анонсирован как «народное представление в 2-х частях с пантомимой, цирком буффонадой и стрельбой по мотивам книги Джона Рида» и был, скорее, о революции духа и искусства — той, на которую уповали футуристы.
Проект Диденко и артистов «Мастерской Дмитрия Брусникина» не будет восстанавливать спектакль 1965 года.
Сейчас, накануне столетия Октября, российский кинематограф высокомерно молчит и большевиков не трогает, музеи — больше государственные — и те говорят о революции вполголоса. Громче других оказывается театр. Есть ощущение, что команда Диденко собирается интерпретировать не только оригинал Любимова, но и саму революцию: сейчас это важно и актуально — значит, надо делать.
Впрочем, идеи поставить именно «10 дней» и именно на пороге юбилея революции изначально ни у кого не было. Всех волновал другой юбилей — 100 лет исполняется не только Октябрю, но и Юрию Любимову — и его вдова Каталин Любимова попросила Диденко поставить «что угодно», лишь бы было хорошо.
Диденко подумал, что «10 дней» сейчас прозвучат как нельзя кстати — и пошел к Брусникину.
Вместе они долго искали помещение (»...стали бегать по разным театрам и площадкам и пристраивать куда-то эту постановку. Она не пристраивалась», — рассказывает Диденко) и в конце концов обнаружили выставку в Музее Москвы, посвященную столетию Любимова, — место подошло.
Кто такой Диденко?
Режиссером новых «10 дней, которые потрясли мир», кажется, мог стать только Диденко. Диденко на заре своей карьеры начинал с физического и иммерсивного театра, потом прославился как постановщик невербальных спектаклей, работал в Центре им. Мейерхольда («Конармия»), Театре Наций («Идиот») и «Гоголь-центре» («Хармс. Мыр»). Год назад вместе с брусникинцами он поставил в театре «Практика» «Чапаева и пустоту» Виктора Пелевина — кажется, самый современный текст из всех, с которыми работал Диденко. Его «Чапаев» состоит из концерта несуществующей рок-группы, разговора гопников у костра (почти, как в «Студенте» Чехова) и балета.
До этого были спектакль «Пастернак. Сестра моя — жизнь» в «Гоголь-центре» — сюрреалистичный, горький, с тремя Пастернаками, и «Черный русский» в доме Спиридонова — иммерсивная постановка-триллер по «Дубровскому», которую зрители смотрели в масках. Было много и других спектаклей — Диденко вообще невероятно продуктивен — но всех их объединяет ощущение невероятной своевременности постановки: будто «Идиот» Достоевского был написан каким-нибудь миллениалом совсем недавно.
Мастерская Брусникина
С актерами мастерской Дмитрия Брусникина Диденко работает уже три года: все началось со «Второго видения» — этот спектакль-экскурсию по ожившим полотнам Ларионова и Гончаровой Диденко поставил совместно с преподавателем Школы-студии МХАТ Юрием Квятковским. Но по-настоящему тандем брусникинцев и Диденко раскрылся в «Конармии»: на сцене Центра им. Мейерхольда «брусникинцы», чей метод игры и так далек от классического театра, всех немного шокировали. Под читку рассказов Бабеля Иисус Христос превращался в коня, актеры прыгали, танцевали, извивались в конвульсиях, играли на всеквозможных музыкальных инструментах — причем часть из этих действий они проделывали без одежды.
После «Конармии» Диденко даже критиковали — мол, метафора туманна — но режиссер никогда не ставил себе цели быть понятым «правильно».
Брусникинцев это тоже не волновало: сейчас они — одна из самых востребованных (и самых талантливых) московских театральных трупп. В скобках стоит отметить, что брусникинцы — это не все выпускники Школы-студии МХАТ, что когда-либо учились на курсе Дмитрия Брусникина, а только набор 2011 года: в группе их — 21, и, несмотря на весьма успешные «сольные» проекты, в театральном мире они до сих пор воспринимаются как нечто неделимое.
Только за период обучения в Школе-студии МХАТ брусникинцы выпустили больше 10 спектаклей на разных площадках (от «Театра.doc» до студии телеканала «Дождь»), а после выпуска сформировали из себя своего рода культурный феномен — проектный театр, который работает на разных площадках с самыми актуальными и важными режиссерами, драматургами и художниками нашего времени.
Чего ждать?
Как и «Черный русский» Диденко, «10 дней, которые потрясли мир» — это спектакль-шествие, постановка в форме сайт-специфик театра, где отношения с пространством становятся образующим постановки. Спектакль будет идти в течение 10 дней в пространстве выставки «Любимов и время»: события будут разворачиваться как минимум на пяти точках и зритель увидит постановку сквозь призму творческого пути ее первого режиссера.
По замыслу Диденко, который, кстати, признавался, что немного помешан на революции, зритель должен почувствовать себя Джоном Ридом:
он становится свидетелем событий, к которым, в общем-то, не готов, и пытается описать то, что видит. Рид писал, что «Революция — это чудовищная неразбериха. Всё происходит одновременно в нескольких местах», — этот принцип, принцип единовременного сумбурного действия, которое нельзя обобщить и облечь в удобоваримую рамку, и был взят за основу Диденко.
Режиссер предупреждает: способа смотреть спектакль «правильно» — как и единственно верного ответа на вопрос «Что хотел сказать автор?» — не существует. О том, какой была революция Ленина, Джона Рида или Юрия Любимова, зрителю придется судить самому.
