Цивилизация
— Песни русской панк-музыки в женском акапельном исполнении — звучит интригующе и необычно! Как вы пришли к решению рассказать историю российского панк-движения через такой формат?
— Один из ключевых моментов в режиссерских решениях — это амплитуда контекстов. Когда в одном перформансе создается симбиоз неких явлений, максимально далеких друг от друга, возникает чувство эстетического удовольствия и комфорта.
— Расскажите немного о содержании постановки. Кто ее герои?
— Это люди, которые искали свободу выражений, свободу творчества, свободу от каких-то принципов жизни, выход из системы. Это такой подростковый бунт, доведенный до модной массовой субкультуры. То, что проглядывается в текстах, происходит с каждым человеком на определенном этапе его жизни. То есть это в любом случае анализ человека, потребностей его души. Конечно же, это не бунт ради бунта, а бунт как необходимость природы человека.
— В анонсе говорится, что проект создавался на основе воспоминаний людей, которые принадлежали к панк-культуре. Кто из рокеров участвовал в создании сценария?
— На самом деле, большую работу проделал основатель и лидер одной из самых заметных и интересных постпанковских групп, но он пожелал оставаться инкогнито в этом проекте. Поэтому я не могу назвать ни его группу, ни фамилию. Но он, скажем так, классные и правильные книжки анализировал. При создании проекта мы изучали дневники, тексты воспоминаний людей, 80% которых уже нет в живых. Это в большей степени люди из 80-х — им тогда было по 20-30 лет. При такой насыщенной жизни редко кто доживает до глубокой старости.
— Выступать, заполняя пространство только вокалом и своей энергетикой, — это ведь сложнее и ответственнее, чем петь под музыку. Что об этом опыте говорят сами актрисы?
— Они визжат от восторга. А музыка будет — актрисы исполнят известные в панковской среде произведения, аранжированные несколько нестандартным для этой культуры способом.
— Недавно вы представили рэп-пьесу «Тру Крайм» с представителями новой школы русскоязычного хип-хопа — «НЕДРЫ», LIZER, SEEMEE и SQWOZ BAB. Как это было?
— В этой пьесе мы устроили фейковое расследование — фактически сняли мини-сериал про девушку, которая сама расследует свое убийство.
— Организаторы сказали, что вживую увидеть рэп-оперу «Тру Крайм» можно было только однажды. Почему ее не планируется повторять?
— Просто было такое условие. В одном месте в одно время собрались занятые люди с достаточно серьезные гонораром за выступление. Спасибо, что у нас появилась возможность объединить этих людей в таком театральном проекте, который, мне кажется, в обычной жизни даже не окупается. Поэтому это может быть только уникальным событием.
— Сериал «Король и Шут» поднял интерес молодежи к панк-культуре, песни группы поднялись в топ музыкальных чартов. Как вы считаете, панк-рок — вечен? Что молодежь в нем привлекает?
— Зритель так устроен, что он удивляется, сопереживает или радуется, когда слышит что-то близкое себе самому. Я не знаю, какой процент людей в зале будет иметь панковское прошлое или будущее. Может быть, никто. Но смыслы будут абсолютно точно узнаваемы.
Для молодежи также важна эстетика — большинство людей воспринимает контент визуально. Панковские образы встречаются молодым людям и в других пограничных культурах. Поэтому здесь не то, что в один момент из пыльного сундука достали ирокезы и кожаные куртки, — такими образами заполонена даже поп-культура.
— Многие сериалы обладают большой силой и привлекают внимание к отдельным темам и индустриям — из последних, например, тот же «Король и Шут», «Актрисы», «Балет». Хотели бы вы снять сериал, скажем, об организации своих перформансов?
— Я достаточно много времени провел в разных культурах, включая цирковую, хип-хоп-сферу, театры. На данный момент разрабатываю несколько сериалов про цирковую культуру.
— Вы бывший главный режиссер Росгосцирка. О каких проблемах в этой индустрии вы хотели бы рассказать в сериале?
— Нами выбран такой вектор, как династийные терки. В цирке очень большую роль играют цирковые династии, это такая сетка известных фамилий. Человеку со стороны, который не является их родственником, сложно пробиться в эту культуру. Это как «Игра Престолов», только с совсем другой эстетикой.
— Каким, на ваш взгляд, должен быть современный цирк? Можете ли назвать зарубежные примеры цирков, которые соответствуют вашему идеалу?
— Для меня цирк — это один из инструментов создания тотального искусства. Мне нравится сочинять какие-то многослойные произведения. В моем понимании нет идеальных цирка, оперы, театра или перформанса. Я воспринимаю только какие-то ходы. Мне интересно наблюдать за человеком, который пытается открыть что-то для себя и общества. И сам от себя я того же требую — каких-то открытий.
— Насколько возможны открытия в цирке? Ведь там, как вы сказали, властвуют династии — а это говорит о консерватизме.
— На территории цирка открытия невозможны. Настолько серьезная работа была проведена в этой культуре, что новое сочинить невозможно. Если ты заявляешь, что придумал новое, — скорее всего, ты плохо насмотрен, или все забыли о том, что это уже было. На самом деле, так же в кино — и в принципе в искусстве. Да, в общем-то, и в жизни тоже. Поэтому новое возникает от синергии каких-то культур, энергий, правил. Что-то с чем-то должно мэтчиться. Поэтому идеальный цирк — это открытый цирк, готовый впитывать и делиться.
— В каком сейчас состоянии современный российский театр?
— В эпоху перемен людям особо не до театра, еще несколько лет назад было по-другому. Сейчас другие правила, другие потребности. В этот момент театр притих и наблюдает, у меня такое ощущение. Он просто наблюдает и ждет каких-то импульсов, которые подскажут, как ему развиваться. В этом плане это хорошее время для художников, чтобы разбрасывать камни, что называется.
— Где вы находите идеи для необычных перформансов? Существуют ли в мире определенные тенденции в этом направлении?
— Чем больше ты этим занимаешься, тем более запутанным становится клубок, который нужно распутывать. Я имею в виду, что инструментов становится все больше, опыт становится богаче, и ты еще хочешь не повторяться в выборе ингредиентов, из которых варится театральная каша. Проблема заключается в том, чтобы не испытывать неприятных ощущений от того, что ты повторяешь сам себя. Это иногда мучительный процесс — найти для себя новые инструменты и ходы. Играть премьеру с командой единомышленников — это невероятное удовольствие, а путь к этой премьере тернист.
— Как вы понимаете, что нестандартные спектакли придутся зрителям по душе?
— Ничего невозможно предугадать. Можно только верить в команду, в себя, в свою судьбу.
— Что вы могли бы порекомендовать людям, которые не интересовались современным театром, но хотят научиться в нем разбираться? Возможно, почитать каких-то авторов, начать с определенных спектаклей?
— Журнал «Афиша» — там такие критики, как Павел Руднев, выпускали подборки типа «10 лучших спектаклей». Мне кажется, посмотрев их даже по видео, можно создать себе картину и понять, какие бывают спектакли. Могу порекомендовать «Евгения Онегина» в Театре Вахтангова. Чтобы понять, что такое ортодоксальный театр, сходить в Театр.doc. Сходить в театра «Практика» — например, на спектакль «Чапаев и пустота», в Театр Пушкина на «Доброго человека из Сезуана», на Константина Райкина — вот я на недельку уже накидал план.
— А какие планы на ближайшее время у вас?
— 29 сентября в МХТ им. Чехова будет премьера документального спектакля «Занавес», приуроченного к 125-летию театра. Будет несколько фестивалей в Нижнем Новгороде и Москве, где будут показаны перформансы, которые мы готовим. И, собственно, 7 июля в Москве состоится наша панк-премьера.