Цивилизация
Президент Египта Мухаммед Мурси раскритиковал сирийское правительство во время своего выступления в четверг на саммите Движения неприсоединения, открывшегося накануне в Тегеране. Режим Башара Асада Мурси назвал репрессивным, а сам сирийский конфликт — революцией против него. «Ответственность за кровопролитие в Сирии ложится на наши плечи, и мы должны понять, что без эффективного вмешательства всех нас оно не прекратится», — приводит слова египетского президента агентство Reuters. Сирийская делегация во время выступления Мурси покинула зал заседания саммита. Министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем заявил позже, что это было сделало в знак протеста. Речь египтянина «представляет собой вмешательство в дела Сирии и подстрекательство к продолжению кровопролития в стране», цитирует министра сирийское государственное телевидение. Хотя сразу после выступления представители делегации опровергли версию с протестом, сказав, что главе МИД Сирии было назначено интервью на это время.
Саммит, длящийся всю текущую неделю и объединяющий 120 развивающихся стран, проходит в столице Ирана Тегеране. Его целью, как заявлял в преддверии саммита министр иностранных дел Ирана Али Акбар Салехи, является поиск возможностей разрешения конфликта в Сирии. Мурси появился в иранской столице всего на несколько часов, однако его сразу же объявили символическим:
это первая поездка египетского лидера в Иран с 1979 года, когда там произошла Исламская революция. Дипломатические отношения между официальным Каиром и Тегераном с тех пор были разорваны.
Мурси, избранный президентом Египта 30 июня этого года, выдвигался «Партией свободы и справедливости», образованной исламистским движением «Братья-мусульмане» после свержения режима Хосни Мубарака в феврале прошлого года и начавшейся после этого либерализации. Придерживаясь суннитского течения в исламе, Мурси логично поддерживает своих единоверцев, восставших сирийских суннитов: конфликт в Сирии давно приобрел отчетливый межрелигиозный характер — последние три десятилетия суннитское большинство оттеснено от власти могущественным кланом Асадов и их единоверцами-алавитами, считающимися особой ветвью внутри шиизма, а также во многом инкорпорированными в систему властной вертикали христианами и друзами.
При этом Мурси призывает шиитский Иран — едва ли не последнего союзника Асада — к посредничеству и помощи в деле мирной передаче власти в Сирии переходному правительству, которое могло бы удовлетворить как интересы суннитского большинства, так и дать определенные гарантии религиозным меньшинствам.
Отношения между Ираном и Египтом заметно потеплели после окончательной победы революционных сил с избранием Мурси: как показали первые месяцы его правления, новому президенту, заручившемуся поддержкой парламента, где большинство имеют исламисты, в том числе и радикальные, удалось вырвать реальную власть у Высшего военного совета, который взял под контроль страну после падения Мубарака.
Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад после прошедшего в конце июня второго тура выборов поздравил нового египетского лидера Мурси с победой и назвал Египет «дружественной и братской страной», чем вызвал удивление внешнеполитических экспертов. Вместе с тем сразу после выборов разгорелся скандал со сфабрикованным иранскими СМИ интервью Мурси, в котором тот якобы признался, что готовит пересмотр Кэмп-Дэвидского мирного соглашения с Израилем. Египетскому президенту тогда пришлось срочно опровергать новости из Тегерана.
«Дело вовсе не в Мурси, он не новый диктатор или сильный человек. У «Братьев-мусульман» (организация запрещена в России) коллективное руководство, а он даже не является лидером этой организации. В Иране другое дело, там лидер один, и это аятолла Хаменеи. Египет при новом правительстве заинтересован в том, чтобы показать, что он не плетется послушно в хвосте США», — поясняет политику Мурси в отношении Ирана главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Георгий Мирский. По его словам, это является целью Египта, несмотря на то что Мубарака никто официально в Иране не обвинял в том, что он обслуживал интересы Вашингтона. «У «Братьев-мусульман» один из главных вопросов внешней политики — это освобождение Иерусалима, борьба против Израиля, хотя речь не идет о том, что нужно аннулировать договор между Египтом и Израилем, потому что это вызовет огромное возмущение в Америке. Идти на такие резкие шаги нельзя, но косвенно необходимо подчеркивать, что Египет опять вошел в ряды антисионистского фронта. А возглавляет этот фронт Иран. Поэтому вполне логично, что отношения между Ираном и Египтом уже сейчас приобретают другой характер», — отмечает эксперт. Он утверждает, что хотя суннитский Египет с подозрением и предубеждением относится к шиитскому Ирану, но прежние мотивы — боязнь, что от Ирана исходит угроза исламской революции, — сейчас исчерпаны.
В то же время Мурси сохранил баланс: «в своем выступлении, хотя никто его за язык не тянул, он резко обрушился на сирийское руководство, вплоть до того, что сирийская делегация была вынуждена встать и выйти». «Известно, что Иран полностью поддерживает Башара Асада: снабжает, финансирует, дает оружие. Сирия — это главный союзник, партнер и плацдарм Ирана. Поэтому, выступив с такими заявлениями, без которых можно было обойтись, Мурси сделал это специально», — убежден Мирский. Мурси, рассуждает эксперт, необходимо было смягчить сам факт визита в Иран и показать, что Египет отнюдь не становится союзником Тегерана и не входит в «какой-то иранско-сирийский лагерь».
Так что повышения уровня дипломатических отношений ожидать не стоит. «Какой-то альянс невозможен. И хотя по идеологии «Братья-мусульмане» близки к тем людям, что стоят у власти в Иране, но по геополитическим мотивам они никогда не смогут стать искренними союзниками. Но того, что было при Мубараке, не будет. Египет мечтает о том, чтобы вернуться на роль арабского лидера, ведь когда-то он им был. Он хочет возглавить арабский мир, а для этого нужно проводить политику не одностороннюю, а политику полной независимости, самостоятельности, по всем азимутам. А вот Сирию и ее режим, который раздражает Запад и не имеет никакого будущего, можно заклеймить последними словами», — заключает Мирский.
