Цивилизация
30 ноября 1853 года в гавани Синопа на южном побережье Черного моря русский флот под командованием Павла Нахимова разгромил турецкую эскадру, пленив ее вице-адмирала Осман-пашу. Это было не только последнее в истории крупное сражение парусных кораблей, но и исключительно важное событие Крымской войны, которая, как известно, начиналась для России за здравие, а закончилась за упокой. Чувствительное поражение поставило Османскую империю, которая и так в середине XIX века переживала острейший кризис, на грань катастрофы.
По иронии, триумф у Синопа в конечном счете привел к итоговому проигрышу России. Опасаясь усиления империи Николая I в Европе и падения Константинополя, в марте 1854 года в войну на стороне Турции вступили Великобритания и Франция. Довольно быстро выяснилось техническое отставание русских войск от противников, малозаметное прежде на фоне таких же «архаичных» османов. Тяжелые условия Парижского мирного договора 1856 года побудили нового императора Александра II провести капитальную реорганизацию армии.
Впрочем, Синопская битва ввиду своего исключительного значения как в военно-морском, так и в идеолого-пропагандистском смысле традиционно рассматривалась как бы отдельно от Крымской войны.
К началу боевых действий Россия обладала одновременно тремя талантливыми флотоводцами — Нахимовым, Владимиром Корниловым и Владимиром Истоминым, чего, пожалуй, больше не было никогда в истории. Все они погибли у Малахова кургана при обороне Севастополя, однако до своей смерти успели внести весомый вклад в военное дело. В сражении с турецкой эскадрой Нахимов осуществлял общее командование 11 русскими боевыми судами, а Истомин был капитаном линейного корабля «Париж».
Нахимов подошел к Синопу 23 ноября и, опасаясь высадки османского десанта в кавказских портах Сухум и Поти, решил блокировать вражеские корабли прямо в порту до прибытия из Севастополя подкрепления. Как подчеркивали дореволюционные историки, «эта битва воплощала в себе идею русской борьбы за Черное море, за Крым и Кавказ».
«Кавказский край, находившийся в пятидесятых годах под русским владычеством, еще долго после своего покорения сохранял свою дикость и изолированность от остальной России, — объяснялось в книге Николая Лендера «Черное море и Кавказ», вышедшей в конце XIX века. — Войск там было мало, и когда турки сделали нападение на пост Святого Николая и в то же время стреляли по русской Дунайской флотилии, то естественно в России явилась тревога за прочность нашего положения на Черном море, и знаменитому адмиралу Нахимову суждено было в этот тревожный момент быть избавителем России от грозивших ей потерь.
Адмирал Нахимов как в Севастопольском деле, так и в Синопском бою явился ярким выразителем русской идеи о Черном море».
После соединения с эскадрой контр-адмирала Федора Новосильского Нахимов окончательно убедился в возможности атаковать противника. Русские имели преимущество в артиллерии и обладали бомбическими пушками, которых у османов не было. Утром 30 ноября русский флот прорвался в Синопскую бухту. Шел дождь при порывистом ветре: погода больше благоволила обороняющимся.
В 12:30 турки открыли шквальный огонь со всех кораблей и береговых батарей. Русским судам противостояли 14 вражеских единиц, в том числе семь фрегатов и два парохода. Корабельных орудий у неприятеля было значительно меньше — 476 против 720, что компенсировала поддержка с суши. Флагманский корабль турецкого флота «Аунни-Аллах», на котором находился командующий Осман-паша, был оснащен 44-мя пушками. Вместе с фрегатом той же серии «Фазли-Аллах» он вел бой против русского флагмана «Императрица Мария», обладавшего 84-ю орудиями, и лучшего парусника того времени по всем характеристикам 120-пушечного «Парижа».
«Нельзя было довольно налюбоваться прекрасными и хладнокровно рассчитанными действиями корабля «Париж»,
— отмечал Нахимов действия судна, произведшего за четыре часа сражения 3952 выстрелов (против 2128 выстрелов у «Императрицы Марии»). Всего же русские выпустили по туркам 18 тыс. снарядов.
Обе надежды Черноморского флота выиграли свой бой, заставив непосредственных оппонентов выброситься на берег. Однако сами получили серьезные повреждения и были отправлены на ремонт. Дальнейшая судьба кораблей сложилась трагически. В 1855 году их затопили на рейде после оставления Севастополя. В память о гибели этих, а также других судов в 1905 году был воздвигнут Памятник затопленным кораблям, который сегодня является визитной карточкой города. Он один из совсем немногих монументов царского периода, не тронутых большевиками.
Одновременно с дуэлью флагманов линейные корабли «Великий князь Константин» и «Чесма» подавляли огонь турецких батарей. Один за другим выходили из строя вражеские суда, на многих происходили сильные взрывы.
Примерно в 13:30 на помощь Нахимову подошли три пароходофрегата эскадры Корнилова «Одесса», «Крым» и «Херсонес». Силы османов к тому моменту уже порядком иссякли, и исход битвы не вызывал сомнений – не ясным оставалось только, какой ценой достанется русским конечная победа. До своей гибели Корнилов никогда не оспаривал лавры Нахимова, в отличие, скажем, от Помпея Великого, который подключился к разгрому армии Спартака, поднявшей восстание в Римской республике, на завершающей стадии, но присвоил себе заслуги Марка Красса.
«Битва славная, выше Чесмы и Наварина... Ура, Нахимов! Лазарев (командующий Черноморским флотом, военный губернатор Николаева и Севастополя, адмирал и путешественник Михаил Лазарев, скончавшийся в 1851 году. – «Газета.Ru») радуется своему ученику!» – так оценивал прославленный вице-адмирал события в Синопской бухте.
После 14:00 маневренному и быстроходному пароходофрегату «Таиф» удалось вырваться из окружения и благодаря более высокой, чем у кораблей отряда Корнилова, скорости, уйти в Константинополь. Там капитан Яхъя-бей сообщил султану Абдул-Меджиду о полном истреблении эскадры, однако вместо награды за спасение хотя бы одного судна был уволен со службы с лишением чина за «недостойное поведение».
По мнению правителя, моряк должен был погибнуть в бою, как остальные, а не позорно спасаться бегством.
Отдельные огневые рубежи продолжали сопротивляться до 16:00, пока не были полностью уничтожены. Помимо кораблей, Османская империя потеряла свыше 3000 человек убитыми и ранеными против 37 погибших и 233 раненых у Нахимова.
В числе 200 пленных в сети флотоводца попались три капитана и настоящая «золотая рыбка» — 61-летний Осман-паша. Положение неприятеля вызвало у русских офицеров невольное сочувствие. Получив ранение, командующий турецким флотом был ограблен собственными матросами и брошен на тонущем «Аунни-Аллах». Вражеские моряки спасли Осман-пашу от собственных подчиненных. После встречи с Нахимовым на «Императрице Марии» неудачливому вице-адмиралу оказали медицинскую помощь и позволили отдохнуть. До окончания Крымской войны он проживал в Одессе на положении почетного пленника.
За победу при Синопе Истомин был произведен в контр-адмиралы, а Нахимов удостоился ордена Святого Георгия 2-й степени.
«Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории», — написал Николай I в именном рескрипте.
«Истребление турецкого флота в Синопе эскадрою, состоящею под начальством моим, не может не оставить славной страницы в истории Черноморского флота, — писал Нахимов через несколько дней, особо выделяя решающую роль Истомина. –
Изъявляю душевную мою признательность второму флагману как главному моему помощнику и который, идя передовым в своей колонне, так неустрашимо вел ее в бой.
Господам командирам кораблей и фрегатов за хладнокровное и точное постановление своих судов по данной диспозиции во время сильного неприятельского огня, равно и за непоколебимую их храбростью продолжение самого дела, обращаюсь с признательностью к офицерам за неустрашимое и точное исполнение их своего долга, благодарю команды, которые дрались как львы».
Исследователь Синопской битвы Лендер примерно через 40 лет после событий приводил более внушительную статистику погибших турок – до 4000 человек. «А тринадцать турецких судов обратились в развалины», — добавлял историк.
«Синопский бой имел громадное значение, — отмечал Лендер. – Благодаря этой победе, турки оставили свою военную предприимчивость насчет нашего Кавказа. Синопская победа доказала морское могущество России на Юге. Престиж наш поднялся не только в глазах турок, но и в глазах Европы: англо-французский флот во время Синопской битвы стоял неподалеку от Константинополя и был свидетелем русского торжества».
Как формулировал Лендер, «Европа не простила нам этом победы, и России пришлось тяжело и настойчиво отстаивать свою историческую миссию на Черном море в жарком бою под стенами Севастополя».