Цивилизация
«Ради пьедестала мы все и тренируемся»
— Как идет подготовка Екатерины Мироновой и Евгения Устенко к грядущему чемпионату России?
— Все включены, много чего нового готовим. Поменяли музыку в ритм-танце частично, соответственно и сам ритм-танец, потому что старые шаги и растанцовки шли немного вразнобой с новой музыкой. Получилось интересно.
— Почему решили изменить музыку уже по ходу сезона?
— Еще с прокатов эта мысль периодически появлялась и исчезала, судьи отметили, что хотелось бы более известную зрителю музыку. Мы взяли такие композиции, которые не были широко раскручены в Советском Союзе в 80-х и потом уже в России. Искали более знакомые мелодии. Не стали менять сразу, поскольку на тот момент многих спортсменов не видели, в частности зарубежных, хотели избежать повторов. Сейчас мы убедились, что ни у кого этих композиций нет, поэтому поменяли.
— Сколько времени ушло на эти изменения? Не боялись, что остается не так много времени до главного старта сезона — чемпионата страны?
— После этапа Гран-при в Самаре начали работу, так что не могу сказать, что изменения совсем свежие. В компоновке музыки Катя периодически двигает фрагменты туда-обратно, но это чисто механическая вещь, чтобы все элементы выполнялись в акценты.
— Олимпийский чемпион Никита Кацалапов недавно очень резко высказался насчет нынешних правил ритм-танца, отметил, что они уничтожают целый вид фигурного катания. Разделяете ли вы его мнение?
— Раньше был обязательный технический элемент — паттерн, который был всем понятен и держал фигуристов в каких-то технических рамках. В этом году мы все были в раздумьях — что делать, как это делать, как это должно выглядеть. Сколько людей, столько и мнений. Мы смотрим международные турниры и видим одно: там чуть больше отступлений от правил. Наши технические специалисты чуть больше держат нас в рамках.
— На этапе Гран-при России в Красноярске Миронова и Устенко завоевали бронзовую медаль. Повлияло ли это на их мотивацию?
— О медалях в течение сезона рано судить, но с другой стороны, всегда приятно стоять на пьедестале, когда получается хороший прокат и выходит все задуманное. Первая медаль, конечно, замотивировала ребят, очень хотелось почувствовать эту атмосферу награждения. Все спортсмены идут к тому, чтобы встать на пьедестал, ради этого мы все и тренируемся.
— Стоят ли какие-то конкретные цели у пары на чемпионат России?
— Не буду раскрывать (улыбается). Конечно, у каждого спортсмена стоит определенная цель, но эти цели для каждого настолько личные… Ребята должны кататься чисто, уверенно, красиво, харизматично, должны подарить красивый прокат публике и судьям. Делай, что должен, и будь что будет.
«В спортивных парах все сложнее»
— Возвращаясь к Красноярску: на разминке ритм-танца случился громкий инцидент со столкновением Аннабель Морозов и Елизаветы Шанаевой. Екатерина Миронова и Евгений Устенко были в той же разминке. Заметили ли они, что что-то происходит? Такие вещи выбивают из колеи?
— На разминке все погружены в себя. В процессе ни я, ни мои ребята не обратили внимания, что что-то произошло. Екатерина и Евгений заметили какую-то суету, но что все очень серьезно, мы увидели лишь после того, как разминка закончилась и Игорь Еременко вынес Аннабель на руках.
— В вашей практике или у ваших учеников были подобные столкновения?
— Сразу ничего не вспоминается, а если не вспоминается, значит, не было чего-то подобного.
— После инцидента высказывалось мнение, что пять пар в танцевальной разминке — это слишком много и нужно уменьшать количество до четырех. Как вам кажется, может ли это помочь избежать таких случаев в будущем?
— Нет, я думаю, что это существенно не изменит ситуацию. Уменьшить количество пар в разминке — это значит, что меньше пар попадают на основные соревнования. У нас и так в этом сезоне большая конкуренция.
Танцоры должны настолько хорошо владеть своим телом и коньком, что должны смотреть на все 360 градусов и учиться избегать подобных ситуаций.
В спортивных парах все сложнее, потому что там верхние элементы, и если ты поднял партнершу на вытянутые руки, а кто-то в тебя летит — это катастрофично. Здесь же произошла нелепая случайность.
— Получается, танцы все-таки наименее травмоопасный вид фигурного катания?
— Сложно сказать. У нас тоже есть и близкие позиции, и опасные поддержки. Да, нет такой серьезной нагрузки на позвоночник, как у одиночников при приземлении, нет риска упасть с высоты двух метров, потому что мальчики не пользуются вытянутыми руками в поддержках.
Но есть другие риски. Можно на твизлах (поворотах на одной ноге с одним или более оборотом, исполняемых с продвижением по льду и представляющих собой быстрое непрерывное вращение. — «Газета.Ru») коньками порезать друг друга, если нога открыта и элемент пошел вразнобой. Был такой случай с польской парой Наталья Калишек/Максим Сподырев: они выполняли твизлы с открытой ногой, и партнеру попало по ноге, долго ходил с травмой.
«Досконально знаю правила только в танцах на льду»
— Произвольный танец Мироновой/Устенко по фильму «Форма воды» в этом сезоне называют одной из самых ярких постановок. Пробовали ли вы ставить программы фигуристам из других видов?
— С другими видами стараюсь не пересекаться (улыбается). В свое время ставила короткую программу Елизавете Нугумановой. Не могу сказать, что эта работа для меня интереснее, чем с танцорами. Просьбы были, но это не мое на данный момент.
Танцоров я понимаю лучше, я знаю правила, знаю, что могу сделать, знаю, как это должно выглядеть и как я хочу, чтобы это выглядело. С парниками, возможно, я бы попробовала поработать, потому что это тоже диалог, но немножко на другом уровне.
С одиночниками сложнее, тут нужно четко понимать математику программы, понимать, где какие элементы расставлены.
Когда специалист не работает с видом постоянно, сложно не накосячить, можно поставить то, что спортсмену будет неудобно, и ему придется что-то менять или переставлять по ходу. Хочется создать полную композицию, чтобы одно вытекало из другого.
У одиночников часто бывает такое: шаги неудобные — выбрасываем, разбег неудобный — меняем, а мне, как человеку творческому, было бы обидно за мои идеи (улыбается). Хотя с танцорами мы, безусловно, тоже вносим коррективы по ходу сезона, и с лета в программах многое трансформируется.
— И в танцевальных программах, и даже в одиночных программах в этом сезоне часто встречается хореография на грани штрафа — те же слайдинги, которые смотрятся эффектно, но судьи иногда засчитывают их за падение, как было совсем недавно у Камилы Валиевой…
— Не могу сказать, что там было, поскольку не смотрела. У одиночников свои правила по слайдингам и хореоэлементам. Как раз к разговору о том, почему не работаю с одиночниками: для того, чтобы не ошибиться в таких вещах, нужно хорошо знать правила, а досконально я знаю правила только в танцах на льду.
— Канадские фигуристы Пайпер Гиллес и Поль Пуарье в ритм-танце рискуют еще сильнее — в программе есть момент, где они практически ложатся на лед и резко вскакивают.
— Они делают это в параллельной дорожке, в этом году в этой дорожке такое допустимо. Это рискованно, но в этом году это прописано как разрешенная вариация. Если немножко зазевался, сделал чуть длиннее, присел и это стало смотреться, как падение, то это засчитают как падение.
«Когда дышишь свежим воздухом, легче выдавать интересные вещи»
— Продолжаете следить за международными соревнованиями в танцах?
— Конечно, смотрю все.
— На последнем этапе Гран-при Лайла Фир и Льюис Гибсон очень неожиданно обыграли опытных Шарлен Гиньяр/Марко Фаббри. Вас удивил такой исход?
— Сложно сказать, я не фанат ни одной, ни другой пары. Спокойно отношусь к этому, лидеры меняются. На мой взгляд, если у спортсменов, которые идут позади лидеров, получается у них выиграть, совершить в моменте какую-то ротацию, то это очень сильно мотивирует. Если лидер ушел, и затем пришел кто-то следующий, то вкус победы уже не совсем тот, думаю, у британцев случилась именно «вкусная» победа.
— Фир и Гибсон уже который сезон выделяются своими яркими постановками, Гиньяр/Фаббри же выделяет креативный подход к элементам, слаженность и конек. На ваш взгляд, на что лучше делать ставку?
— Для меня — на конек. Для меня техническая составляющая моих спортсменов очень важна. Наработать, вычистить технику достаточно тяжело. Создать задорную постановку с яркой музыкой чуть проще.
— Какие постановки в этом сезоне вам запомнились?
— На данный момент мне очень нравятся Гиллес/Пуарье. «Грозовой перевал» — чуть менее яркий танец, чем их прошлогодняя программа, но ее можно и нужно отметить. Эта программа в их стиле, ярком, образном, идейном. В их ритм-танце этого сезона много интересных идей, они чувствуют себя в ней как рыба в воде.
— Лидерами в прошлом сезоне были американцы Мэдисон Чок/Эван Бейтс, как вам их произвольный танец на тему времени?
— Для меня программа интересная, но все равно чуть менее яркая, чем их предыдущие постановки. Их «Змею» и «Инопланетянку» очень тяжело перекатать. Это, наверное, болезнь всех тренерских штабов — когда программа удается, то перебить харизматичную, музыкальную постановку очень тяжело, сложно сделать что-то еще ярче. Но не невозможно.
— Есть мнение, что в связи с отстранением российские танцы на льду просели на фоне того, что происходит за рубежом. Разделяете ли вы такое мнение?
— Очень бы не хотелось его разделять, не хотелось бы обижать наших спортсменов, наши тренерские штабы, поскольку я сама тренирую танцоров в России. По сугубо субъективным, интуитивным ощущениям мне кажется, что да, мы просели. Тяжело вариться в одном котле, конкурировать друг с другом. Не потому что неинтересно, а немного в другом ключе.
Когда человек все время сидит дома, он недополучает кислорода, каких-то красок, если это лето — ощущений от теплой воды, ветерка, зелени… Такие ощущения есть, когда все открыто и ты работаешь не только внутри страны, а везде. По себе я ощущаю изоляцию так.
Если программа получилась, хочется показать ее не только внутри страны, хочется, чтобы ее оценили разные зрители, оставили свои комментарии, хочется, чтобы специалисты увидели и дали обратную связь. Мы все должны держать определенную марку в России, ребята стараются, пробуют и делают. Но когда дышишь свежим воздухом, легче выдавать какие-то более интересные вещи.