Китай на выданье

Убеждать кого-либо, что пекинская Олимпиада – событие исключительно спортивное, бессмысленно. Когда дело касается страны, которую уже несколько лет не воспринимают иначе как кандидата в сверхдержавы, политический символизм очевиден. И уж, конечно, Китай постарается извлечь из Олимпийских игр наибольший пропагандистский эффект.

О гигантском потенциале КНР и невероятных темпах ее развития говорят давно.

Но еще неполные четыре года назад на Западе говорили о том, что Китай политически и ментально не дозрел до статуса настоящей великой державы, который подразумевает не только возможности, но и ответственность.

Поводом послужило поведение после катастрофического цунами в Юго-Восточной Азии в декабре 2004-го – Пекин тогда промедлил с реакцией на трагедию соседей по региону, неверно оценив, как должен себя вести региональный лидер.

С тех пор тональность комментаторов существенно изменилась. Вопрос уже не в том, будет ли Китай одной из мировых доминант. Ведущие столицы ломают головы, как вести себя со страной, которая на глазах быстро наращивает свой политический и экономический вес.

Наиболее интересная дискуссия ведется в США – из всех стран только там сегодня способны на стратегическое осмысление мироустройства. Ослабление позиций Вашингтона, очевидное к концу президентства Джорджа Буша, заставляет всерьез думать над перспективами удержания лидерства. В этом году на страницах журнала Foreign Affairs, статусного и установочного издания по внешней политике, появилось несколько знаковых статей, посвященных отношениям с Пекином. Общая мысль – восхождение КНР носит закономерный характер, оно будет продолжаться. Однако рецепты Вашингтону предлагаются разные.

Известный ученый-международник Джон Айкенберри доказывает, что «приручение» Китая возможно через укрепление и развитие институтов, которые были созданы Соединенными Штатами и их союзниками после Второй мировой войны.

Пекин не нужно сдерживать или ограничивать, «враждебность глупа и опасна». Следует «снова инвестировать в западный порядок, укрепив те его аспекты, которые стимулируют вовлечение, интеграцию и сдержанность».

«Если западная система предложит правила и институты, которые будут выгодны широкому спектру государств, в том числе новых и находящихся на подъеме, ее господство практически обеспечено». Иными словами, КНР предлагается стать полноправным членом западного сообщества, а Америке – поделиться с Китаем выгодами и преимуществами открытой экономики. Общий вывод Айкенберри: «Глобальное положение Соединенных Штатов может ослабеть, но международная система, лидером которой они являются, способна остаться доминирующей в XXI веке».

Автор другой статьи – влиятельный экономист, а в прошлом высокопоставленный госслужащий Фред Бергстен. Его подход оригинальнее. Бергстен критически оценивает поведение Пекина, он признает рост влияния Китая, однако считает его негативным. КНР проводит ревизионистский курс, бросает вызов существующему экономическому порядку. Она не желает «связывать себе руки ответственностью за состояние мировой экономики», в торговле играет «в лучшем случае пассивную, а в худшем разрушительную роль», игнорирует призывы международного сообщества к коррекции своей монетарной политики и т. д.

Из этой традиционной критики Фред Бергстен делает неожиданный вывод:

США следует радикально изменить взгляд на вещи и предложить Пекину создание «большой двойки», признав КНР «полноправным партнером в управлении мировой экономикой».

То есть, в отличие от Айкенберри, он не верит в возможность плавной интеграции Китая в существующие структуры, а предлагает превентивно изменить правила игры с учетом новой роли Пекина.

Наконец, в осеннем номере журнала публикуется статья министра финансов США Генри Полсона. Он также категорически отвергает идею противостояния, выступая за всемерное вовлечение Китая в сотрудничество с Соединенными Штатами. Полсон упирает на институциональный аспект, указывая на более чем позитивный опыт Стратегического экономического диалога США – КНР, учрежденного в 2006 году.

Но в этом материале больше поражает не столько его содержание, сколько интонация, с которой он написан. Полсон высказывается о Пекине с невероятным уважением и тактом, призывая «понять интересы Китая и вызовы, с которыми он сталкивается». Министр, как и Фред Бергстен, считает необходимым пересмотр модели отношений – «от обычного сотрудничества к совместному управлению, а может быть, даже глубокому партнерству»,

Пекину следует предложить «равноправное участие в глобальных делах, которого он добивается». Памятуя, что Джордж Буш начинал свое президентство с плохо скрываемым антикитайским настроем, перемены впечатляющие.

Изменение подхода западного мира к Китаю – процесс, за которым России нужно следить очень внимательно. Сегодня отношения Москвы и Пекина близки к идиллии – позиции по большинству вопросов глобальной политики и мироустройства совпадают. Недавнее совместное заявление по противоракетной обороне и голосование против резолюции СБ ООН по Зимбабве – яркие примеры согласия. Российские политики и дипломаты любят говорить о подъеме новых центров силы, прежде всего КНР, имея при этом в виду, что у России найдутся партнеры и помимо Запада.

При этом надо учитывать, что поле для маневра у Пекина намного шире, чем у Москвы. Китай сегодня – желанный партнер кого угодно, о чем свидетельствует ведущаяся в Америке дискуссия. И экономическая мощь Китая позволяет ему рассчитывать на по-настоящему равноправные отношения. Конечно, нет сомнений в том, что любые проблемы, которые могут возникнуть у КНР (экономические, политические, территориальные), будут немедленно использованы теми, кто сейчас щедро приглашает Пекин к «совместному управлению». Пока, правда, китайские власти демонстрировали способность избегать наиболее опасных кризисов. Как бы то ни было,

Россия никогда не будет для Китая главным направлением сотрудничества, скорее, можно говорить об инструментальной роли для Пекина контактов с Москвой.

Второе обстоятельство должно больше беспокоить Европу. У Бергстена звучат крамольные идеи. Например, что «Вашингтону придется развивать с Китаем более тесные рабочие отношения, чем с традиционными европейскими союзниками, и пытаться наладить конструктивное взаимодействие с авторитарным политическим режимом, нежели с демократией». До сих пор мантра о незыблемости трансатлантических связей и общности ценностей Европы и Америки была обязательным элементом риторики Вашингтона.

В стратегическом раскладе предстоящих десятилетий позиции Европы неясны. Нынешнее политическое состояние Европейского союза не дает оснований ожидать возникновения мощной консолидированной силы, способной претендовать на одну из лидирующих ролей в обозримом будущем. Переориентация США на азиатский регион как на источник главных стратегических вызовов и возможностей чревата кардинальными сдвигами мирового баланса, в котором ни Европе, ни России по отдельности не гарантированы места в первом политическом эшелоне. Что должно заставить Москву и европейские столицы задуматься об отношениях между ними.